— Сынок, что с тобой? — спросила мама, разглядывая принесённого Акелой зайца. — Ты уже сказал папе, что я его звала? Виктор. Ау-у. Ты меня слышишь?

— Оставь ты парня в покое. Должно быть, увидел зайца и решил пообщаться с Акелой. Сама же знаешь, как они были дружны, пока волк жил у нас. Не лишай его хотя бы этого общения, раз против того, чтобы мы сходили в соседний посёлок и дали Виктору поиграть с другими детьми. Такими темпами он у нас и сам вырастет волком-одиночкой.

— Ты сам прекрасно знаешь, почему я против Свен, — буркнула мама. — Придёт время и Виктор обязательно начнёт общаться со своими сверстниками. А сейчас он всегда может поговорить с нами. Да сынок?

На этот раз я кивнул, чтобы избежать дальнейших расспросов. Мама подошла и потрепала меня по голове, свободной рукой. Затем она нагнулась и поцеловала меня в щёку. Её нежные губы коснулись моей кожи, и слёзы сами начали наворачиваться на глаза. Последний раз мама целовала меня, когда мы убегали потому тоннелю. И вот, спустя столько лет, это снова произошло. Я просто не мог стоять на месте и вцепился в мамину шею, зарываясь лицом в её волосы, которые, как и всегда пахли лесными травами. И только сейчас я понял, что за знакомый аромат я уловил в тот раз от Яны. Это были лесные травы, которыми всегда пахли мамины волосы. Вот почему он мне показался таким знакомым. И таким приятным.

Я оказался дома. Среди своих близких. Которые все погибли в тот день…

— Ты сильнее этого! Борись! — неожиданно раздался голос учителя.

Мама резко дёрнулась и отстранилась от меня, начав крутить головой по сторонам. На миг её лицо изменилось и я ничего бы не заметил, если в моих глазах сейчас не было слёз. Они выступили в качестве фильтра, который позволил мне на мгновение разглядеть истинное лицо этой женщины.

— Что-то птицы раскричались, — сказала мама. — Найди папу и скажи, чтобы он пришёл ко мне. А я пока пойду, займусь кроликом.

— Ты не она. Ты не моя мама, — произнёс я. И эти слова дались мне очень трудно. Не знаю, что здесь происходит, но это всё неправда. Кто-то смог воздействовать на мой разум, как в тот раз в лаборатории. Учитель говорил, что поставил защиту, но видимо, она оказалась слишком слабой. Всё же он специализировался на совершенно других умениях.

— Что ты такое говоришь сынок? — спросила мама.

Она присела и обхватило моё лицо ладонями. Я смотрел в её глаза и прекрасно понимал, что это действительно не моя мама. Мама никогда не смотрела на меня так холодно и отстранённо. Словно она собралась меня убить. А ещё мама никогда не называла меня сынком, только малыш и никак иначе. А всех остальных она просила звать меня по имени.

— Прости, — одними губами прошептал я и энергетическое лезвие вонзилось маме в подбородок. В то же мгновение я оказался посреди дороги, на которой стояли раскуроченные машины и продолжал идти бой.

Видел я только одним глазом, а второй отдавал ноющей болью.

Прямо передо мной стояла незнакомая женщина. Одна её рука лежала на моей голове, а вторая сжимала нож, лезвие которого было воткнуто в мой правый глаз. Женщина простояла так ещё пару мгновений, затем безвольные руки упали, и она начала заваливаться на меня. Мой удар оказался для неё последним.

Ярость начала закипать во мне. Они разбередили раны, которые я не смогу залечить никогда. Облегчить эту боль сможет лишь смерть всех причастных.

Оттолкнув от себя женщину, я вытащил из глаза нож и бросился на помощь Андрею. Понятия не имею, сколько я находился в ловушке, созданной той женщиной, но за это время Андрей смог переломить ход их битвы с мечником.