Дальше я двинулся пройтись по созданному острову, но в один момент у меня возникло очень странное чувство, словно кто-то меня зовёт. И с каждой секундой этот зов становился всё отчётливее. Уже было довольно сложно игнорировать его и я решил откликнуться на этот зов. После чего открыл глаза, уже в реальном мире.

— Выступаем через двадцать минут, — сообщил Максим, который и разбудил меня.

Наш небольшой лагерь отлично освещался, но в пределах небольшой сферы, за которой была темнота. Вяземский пришёл в себя и поставил защитный купол. Поэтому мы могли не опасаться быть обнаруженными.

Пока я спал, был разработан план по нашему прорыву до границы. План был таким, что прорывались мы одним мощным ударом и двигались как можно быстрее. Кирилл провёл очередную разведку и нашёл самый слабый участок обороны восточников. Ударим мы именно в этом месте.

Нас там явно никто не ждёт, поэтому есть все шансы уйти достаточно далеко, прежде чем восточники смогут понять, что произошло и бросить достаточно сил в погоню. У шестой армии имелся отряд особого назначения, в котором служили только одни одарённые. Именно этот отряд и представлял для нас наибольшую опасность. На каком участке обороны сейчас находился этот отряд, никто не знал. И это было самым слабым местом в плане. Хотя я бы не торопился называть это планом.

Мы просто прорываемся с боем и дальше бежим в надежде, что успеем добраться до границы, прежде чем нас смогут нагнать действительно сильные бойцы. Правда, я даже не представлял, каким образом то, что мы перейдём через пограничный барьер, сможет нам помочь. Восточники с таким же успехом смогут это сделать и продолжить нас атаковать.

Проход для них организуем мы. Да и у них самих наверняка имеются способы, как пересечь пограничный барьер. Но в любом случае другого плана у нас не было. Оставалось только положиться на профессионализм и силу нашего сборного отряда.

Перед выходом я ещё раз осмотрел всех раненых и остался вполне доволен. Все, за исключением Семёна и Ниссы уже могли самостоятельно передвигаться. Семёна взялся нести уже полностью восстановившийся Максим.

Дрянь, что по-прежнему находилась в теле Николая Анатольевича даже и не думала исчезать. Радовало только то, что она совершенно не мешала ему. Но всё равно меня очень настораживало наличие этой дряни. Она в любой момент могла выкинуть нечто паршивое. Как окажемся в относительной безопасности, обязательно займусь извлечением этой дряни.

Кирилл гарантировал нам незаметное приближение к заградительной линии, и уже через двадцать минут мы были на месте. Потребовалось всего минута, чтобы путь был расчищен. Но шуму мы наделали много. Так что скоро нужно будет ждать нападения. А пока это не произошло, все рванули к пограничному барьеру.

Местность была равнинной, и будь сейчас день, мы бы находились как на ладони. Но помимо естественной темноты нас прикрывали тени Кирилла. А путь освещал Костёр. Именно так называли этого бойца из отряда Велены.

Двигались мы достаточно быстро, но все прекрасно понимали, что восточники имели в своём распоряжении транспорт и смогут нагнать нас достаточно быстро. Хватит одного толкового сенсора, чтобы нас найти, а дальше и накрыть огнём.

Но пока нам везло. Мы продолжали бежать. Не было даже никаких намёков на преследование. По моим прикидкам до пограничного барьера оставалось всего пара километров, когда ноги внезапно погрузились в землю, в один миг ставшую вязкой словно мёд. То же самое произошло и со всеми остальными. Среагировать и избежать этой ловушки смогли всего четыре человека, среди которых оказалась и Велена. Она успела окружить себя защитой и осталась стоять на поверхности. А ещё трое бойцов из её отряда, каким-то образом смогли зависнуть в воздухе.

— Вот и прибыла кавалерия. Мы совсем немного не успели, — произнёс Николай Анатольевич, вытаскивая всех попавшихся в эту западню.