Блейк Крауч, Дж. А. Конрат. Девятый кругДжек Дэниелс – 8
Дуэт Крауча и Конрата – это команда высшей лиги, перед которой я просто жалкий любитель. Крауч – один из лучших новых авторов за много лет. Мой вам совет – употребляйте прозу Конрата большими глотками.
Часть I
31 марта
В средине нашей жизненной дороги, Объятый сном, я в темный лес вступил, Путь истинный утратив в час тревоги.
Джессика Шедд 31 марта, 01:45
Начать с того, что слишком стар. Лет сорок пять – сорок шесть (то есть старше на полтора десятка лет), к тому же знаться с длинноволосыми было не в ее правилах. Возможно, виной тому ее затянувшийся потаенный стыд за увлеченность Майклом Болтоном в начале девяностых. Хуже того, подошел он к ней без всяких заигрываний. Просто оседлал рядом свободный стул и спросил: – Ничего, если я тут побуду? И надо же: прошло без малого четыре часа, а они все еще разговаривали у стойки в «Трактирщике»; более того, она согласилась, чтобы он взял ей очередной бокал отменного новозеландского совиньона, которым она угощалась весь этот вечер. Как раз в тот момент, когда бармен поставил перед ней свежий бокал и наливал в него из бутылки, она поняла, что на стуле ее, по всей видимости, удерживали глаза Роба; именно они не давали ей ускользнуть, в очередной раз отпросившись в тесную женскую уборную (фокус, который она прежде практиковала многократно). Да, глаза Роба были непроницаемо темны и пристальны, но они еще… вслушивались. Таких мужчин она не помнит когда и встречала – может, годы назад. Большинство зануд, что на нее западали, возможно, и были внешне упакованы – тысячедолларовый прикид, парфюм и прочие аксессуары чикагских пижонов, что выпячивают свой холостяцкий статус и состоятельность, а сами сплошь пустозвонные, одержимые собой зануды. Все эти рекламисты, юристы-финансисты, управленцы-назначенцы, какой-нибудь там фонд-менеджер, мнящий, должно быть, что в центр она прикатила только затем, чтобы выслушивать во всех дотошных деталях, как смотрится его новая тачка и зимний домик на горнолыжном курорте, или какой это адреналиновый кайф («Ну как тебе это объяснить, детка? Типа наркотик или секс, ты понимаешь?») – делать то, что они там вытворяют с чужими деньгами. Однако Роб был не таким. Явно. Вечерами, что проходили у нее в поисках подходящей партии, разговорчивостью она не отличалась. Просто сидела, пригубливая коктейли, и вежливо выслушивала, пока хватало терпения изображать интерес. Но сегодня разговаривала в основном она, а он, не перебивая и вроде бы с искренним участием, слушал ее излияния насчет работы в Фонде пожарного страхования, где она работала оценщицей ущерба. И вопросы задавал по существу, не о постылой текучке, а насчет перспектив – где и кем она думает быть лет через пять, через десять. Да и вид у него не такой уж и дурной. Для такого места можно было одеться и посолидней, но по правде сказать, потертые джинсы, ковбойка и черные сапоги лишь оттеняли ореол мужественности. Он настоящий. Действительно, парень, который, возможно, и в центр выбрался по той же причине, что и она: встретить кого-нибудь, кто привнесет смысл в невыносимую монотонность рутины, от которой жизнь, как у нее, просто из рук вон. Бармен – юнец, весь в пирсинге и тату (непонятно даже, как такому вообще разрешают торговать алкоголем) – подался вперед и спросил: – Чтоб вы знали: мы через десять минут закрываемся. Что-нибудь еще? Роб поглядел на Джессику: – Еще по одной, пока нас отсюда не пнули? Джессика вскользь глянула на свой бокал: там оставалось еще на пару глотков. |
