Квазимодо моргнул и с изумлением обратил на писаря единственный глаз:

– На север? Какого хрена им там понадобилось? Появился кто нехороший-вражеский?

– Нет. – Птаха огляделся и таинственно прошептал: – Нашли какой-то корабль непонятный. Командор желает понять, что за штука такая.

– Корабль? В горах? – не поверил Квазимодо.

Писарь фыркнул:

– Дальше, за горы пойдут. Налегке. Торопятся как ошпаренные. Там за хребтом, говорят, река здоровенная. Дальше – долина. Люди живут – все как положено. Бабы белобрысые. Белобрысые соски – знаешь какие горячие? Сами в постель волокут.

Квазимодо хмыкнул:

– Ты подожди про баб. Эти – отряд, в смысле, – насколько идут?

– Судя по запасу жратвы, вернутся дней через сорок. А тебе-то что? Думаешь, блондинок притащат?

– Я бы сам сходил на блондинок посмотрел, – задумчиво пробормотал Квазимодо.

– Сдурел?! Болота – место гибельное. А дальше еще хуже. Даже «серые»[8] не знают, что там водится.

– Мы здесь вообще без «серых» обходимся, – возразил Квазимодо. – Команду уже сформировали?

– Вроде еще нет. Ты что, и вправду решил попробовать? Спятил совсем? У нас здесь дел полно.

– Всех денег не заработаем. Мне проветриться нужно. А то я скоро уже нутт начну жевать. Прогуляюсь, заодно посмотрю, что там полезного за горами.

– Кончай дурить, Ква. Командиром отряда Глири идет. Ты его наверняка знаешь. Скотина еще та. Случись что, он с вас с живых шкуру сдерет.

– Глири? – Одноглазый вор заколебался. – Глири – это хреново. Но я попробую. Жабер у себя в писарской сидит?

– Сидит. Только он с тобой меньше чем за тридцать монет и говорить не будет. Да и с «Эридана» тебя не отпустят.

– Я договорюсь, – пробормотал Квазимодо, поднимаясь. Он вдруг понял, что впереди уйма неотложных дел.

– Беленькую мне приведи. Хоть одну, – заорал вслед Птаха.

Остаток дня и часть ночи Квазимодо провел, бегая между портом, штабом и многочисленными отделами снабжения. Пришлось отдать все добытые в трактире деньги и еще добавить своих монет. Квазимодо платил, подкупал, врал напропалую и вообще вошел в некий шальной азарт, от которого, казалось, избавился давным-давно. Задачка оказалась не из легких, но нет таких препятствий, которые невозможно обойти, зная нужных людей.

Под утро, завернувшись в плащ и засыпая под шелестящей пальмой, Квазимодо осознал, что не только сунул нос в мышеловку, но и полностью втянул за собой хвост. Причем собственноручно профинансировав свое нынешнее неуютное положение.

Утро началось в полном соответствии с дурными предчувствиями вора. Квазимодо получил пинок по ребрам и подскочил, путаясь в плаще. На мгновение показалось, что вернулось время одиноких скитаний малолетнего оборванца. Где только тогда не проходилось ночевать. И частенько хозяева сараев или городские стражники желали уродливому мальчишке доброго утра ударами сапог.

Нет, сейчас перед парнем стоял коренастый насупленный мужчина. Длинные редкие волосы падали на воротник потертого дублета.[9]

Вор вытянулся, выпятил грудь с наградным жетоном и отрапортовал:

– Боец морской пехоты Квазимодо. Полусотня «Эридана». Прибыл для прохождения службы. Счастлив вас видеть, господин сотник.

Офицер еще больше насупился:

– Ты мне эту новую моду брось. Каждый урод нахватается слов и болтает, как господский попугай. Ни одна крысиная душонка не должна быть счастлива видеть сотника Глири. Я здесь не для ублажения ваших задниц. Куча дерьма ты, а не боец.