София нахмурила лобик, зеленоватые глаза стеснительно опустила, перестав жевать:

– Я знаю, о чем ты хочешь меня спросить… не надо.

Вовремя подошел кофе, иначе Арсений Александрович не удержался бы от вопросов, принудив Софию к исповеди (ему-то она вряд ли посмеет солгать), что, возможно, привело бы к осложнениям между ними, а кому они нужны? Нескольких секунд паузы хватило на разумное решение не торопить события, он взял турку, разлил по чашкам кофеек и сел напротив дочери. Она так и не подняла на него глаз, ага – стыдилась! Посему нехотя, чтобы замять неловкость дочери, он перевел разговор в другое русло:

– Как я вижу, тебе некогда навещать отца, но писать-то ты успеваешь? Твоя пресс-служба наверняка отнимает много времени.

– Конечно, папа, успеваю, – обрадовалась София теме не новой, но хотя бы более приятной.

– Слава богу, а то ты и за сюжетом не приезжаешь, это меня беспокоит.

– С сюжетом я определилась, когда ты подбросил классного персонажа – венгра, – оживленно залопотала София, доставая из банки еще один помидор. – Кстати, я привезла тебе половину, сегодня отпечатала. Вначале думала писать другой сюжет, но два романа подряд с покойниками – многовато. Взялась за другой. Мотив необычный, как мне кажется, хотя это и девятнадцатый век, но ведь мало что изменилось…

– Изменилось многое с тех пор, дорогая, – возразил отец, – люди стали другими.

– Поэтому времена бабушки Марго мне интересней. Наша сотрудница Инесса, она дознаватель, говорит, что мотив везде и всегда один – деньги, она не права, верно?

– Не права. Но мотив действительно один на всех: желание. А исполнение желаний – это обретенное счастье, выходит, мотив один у всего человечества – стремление к счастью. Проблема в том, что каждый отдельный индивид имеет собственное толкование этого чувства: для кого-то это чужой кошелек, для кого-то власть, а кто-то мечтает о всеобщем благе.

– Ой, папа, мотив преступления не выглядит так глобально, а мне хочется написать детектив с необычным… желанием, как ты выразился.

Не забывая про помидоры, она задумалась, вспоминая…

Начало нового романа

У maman и papa по-светски чопорно выверены мимика, движения и жесты, о непринужденности не может быть и речи. Непоседливой и любознательной Марго с плутовскими зелеными глазами, которая не любила покой, трудно было держать себя в тисках светскости. Но она, дабы не злить maman и не получить порцию упреков, ровно два дня соответствовала идеалу, и то потому, что приехал брат Мишель с подполковником Суровым, иначе ее не заманили бы в родительский дом никакими коврижками. Когда же maman по просьбе papa сидела за роялем и технически безупречно исполняла вторую сонату Бетховена, Марго тихонько шепнула брату и Сурову:

– Завтра с утра едем кататься верхом, отобедаем у меня, а вечером нанесем визит одному знатному господину, он венгр, обещаю: там скучно не будет.

– Марго… – протянул было Мишель, сморщив нос, это означало, что визиты не входили в его планы, но сестра была неумолима и категорична:

– Не спорь со мной, милый, я так решила.

– Да уж, коль ты решишь, тебя не переубедишь, – посетовал он.

– А для меня желание Маргариты Аристарховны закон, – сказал Суров.

– Благодарю вас, – Марго одарила подполковника улыбкой, но, заметив укоризненный взгляд отца, плутовка приложила палец к губам, будто вовсе не она вынудила шушукаться брата и гостя.

Суров перевел глаза на графиню за роялем, а потом внимание его сосредоточилось на Марго.