Крайнов спрыгнул на землю и направился вслед за немцами, как бы невзначай окинув взглядом сначала толпу чеченцев, затем крыши ближайших домов.

В помещении администрации все расселись за длинным столом. С одной стороны старейшины, с другой Ронни Фогль и Биргит Герг. Оливер Вольф с Татьяной Тихоновой и Ёзесом Павлусом остались снаружи. Они беседовали с теми, кому не хватило места внутри.

Обсуждался вопрос о целесообразности восстановления и модернизации двух нефтяных скважин, расположенных южнее села. Немцев интересовало, сможет ли местное население гарантировать целостность оборудования и безопасность специалистов, которые будут там работать.

Как всегда, разговор затянулся и постепенно начал сползать не в то русло. Кто-то стал жаловаться на задержку выплаты субсидий за разрушенное жилье, кто-то вдруг вспомнил о запоздалом перерасчете пенсий. Немцы вежливо кивали головами, делая вид, что это их тоже интересует. Вольф даже пометил эти факты у себя в блокноте.

Вскоре от большого количества людей в помещении стало душно.

– Давайте вернемся к нашей основной теме! – не выдержала Биргит Герг. – Германия имеет интерес вложить в вашу республику деньги. Но наши бизнесмены сначала хотели бы знать мнение живущих здесь людей – насколько это, – она закатила глаза под потолок, подбирая нужную фразу, – неопасно!

– Мы давно не хозяева на этой земле, – неожиданно заговорил один из старейшин. – О каких гарантиях может идти речь, если только вчера люди в военной форме вновь устроили недалеко от соседнего села очередное захоронение?

В комнате воцарилась тишина. Пока Биргит Герг переводила сказанное председателю, сидевшие по другую сторону стола чеченцы с удивлением уставились на одного из самых почитаемых в Бачи-Юрте стариков. Ахмеду Цицаеву было почти девяносто лет.

– Откуда такая новость? – спросил сидящий рядом с ним мужчина с абсолютно белой окладистой бородой.

– Я не видел своими глазами, – принялся пояснять Цицаев. – Но вчера у меня гостил племянник, который, как вы знаете, там живет. Он сказал, что мыл на дамбе машину, когда туда подъехал грузовик без номеров. Люди в военной форме и с оружием прогнали его. У них были лопаты…

– Может быть, они просто приехали туда, чтобы набрать песок для стройки? – не унимался белобородый.

– Зачем тогда прогнали племянника? – старик вопросительно посмотрел на мужчину.

– Знаешь, – сосед белобородого, чтобы лучше видеть Цицаева, слегка наклонился вперед, – всем известно, что сыновья твоего племянника служат на стороне боевиков. Как можно ему верить?

– Почему ты так говоришь? – близоруко прищурился старик. – При чем здесь это? Все вы знаете Мурода. Неужели нельзя доверять его глазам?

Крайнов курил, стоя у выхода в здание администрации, когда к нему подошла Биргит.

– Наш председатель настаивает на проверке изложенных местным товарищем фактов.

– Я так и знал, – сокрушенно вздохнул Крайнов. – Давайте я свяжусь с комендатурой в Курчалое, и они сами все проверят?

– Вы же знаете наши условия: мы работаем лично. У нас есть основания не доверять военным.

Сам Халид до сигнала о выезде колонны в сторону Центора-Юрта решил подремать в кабине «Нивы». В случае чего он всегда успеет дойти до сада, где устроились его моджахеды.

Машины загнали в густой кустарник, росший по обе стороны проселочной дороги. Она проходила вдоль небольшого ручья в сторону покрытых лесом холмов, постепенно переходящих в горы. До них чуть больше километра, до места засады в два раза меньше.

У обочины грунтовки, ведущей через сад к месту ложного захоронения, заложили мощный фугас.