Поиск своего пути не был легок, и, как мы увидим дальше, принцесса порой совершала ошибки. Но в чем она действительно оказалась права, так это в том, что смогла привнести в благотворительную деятельность частицу себя и своей истории.

«Принцесса не смогла бы добиться таких ошеломительных успехов на этом поприще, если бы оказалась обычной светской леди, тратящей свое время на совершение добрых дел, — считает адвокат Дианы Энтони Джулиус. — На нее работал пафос ее собственного положения, уникальный парадокс ослепительно красивой женщины, оказавшейся отвергнутой».

Тремя китами благотворительной деятельности Дианы стали участие, вовлеченность и собственный опыт. Отныне в ее выступлениях все громче стали звучать личные нотки. В апреле 1993 года, готовясь к выступлению на первой в Британии конференции по пищевым расстройствам, Диана попросила своего спичрайтера Питера Сеттелина написать такую речь, чтобы «в ней хоть и не упоминалось бы открыто, что я страдаю булимией, но тем не менее публике стало ясно — принцесса знает, о чем говорит».

Окончательную правку речи принцесса сделала сама. Хорошо знавший Диану журналист Ричард Кэй считает, что сравнение булимии с «постыдным другом», а сами переживания — «с чувством вины, отвращением к самой себе и низкой самооценкой, которые приводят к желанию раствориться, как диспирин, в воде и полностью исчезнуть» принадлежат непосредственно принцессе.

Аналогичное сопоставление с собственным жизненным опытом звучит и в выступлении Дианы на конференции благотворительной организации «Turning Point», помогающей людям справляться с алкогольной и наркотической зависимостью. Отказываясь в первые годы брака принимать транквилизаторы, впоследствии Диана употребляла некоторые виды антидепрессантов, успокоительные и снотворные средства. Однако в какой-то момент она поняла, что обращение к подобным медикаментам аналогично хождению по краю пропасти — одно лишнее движение, и ты, сам того не замечая, теряешь равновесие и устремляешься вниз.

«Она сказала мне, что боится применять антидепрессанты из-за начавшегося к ним привыкания, — вспоминает один из близких друзей Дианы. — Подобное положение дел ее очень пугало, и она решила бросить».

В июне 1993 года во время своего выступления, посвященного проблемам лечения женской депрессии, Диана предупредила собравшихся: когда «туман одиночества и отчаяния» заставляет женщин подсесть на «транквилизаторы, снотворные и антидепрессанты», легко превратиться в «беспокойных зомби».

«Быть может, намного важнее направить наши усилия на пристальное изучение причин этого недуга, чем на его отчаянное подавление?» — предложила принцесса.

Личное участие было не единственным, что требовалось Диане для организации успешной благотворительной деятельности. Так уж устроена наша жизнь, что успех некоторых начинаний невозможен без поддержки влиятельных особ. К счастью, в распоряжении Дианы был завидный арсенал женской красоты и неотразимого обаяния. Неудивительно, что многие политики, как в самой Великобритании, так и за ее пределами, считали за честь помочь принцессе Уэльской.

«Принцесса обладала удивительным сочетанием красоты и обаяния, которое было способно растопить сердце любого представителя сильной половины человечества, — считает министр иностранных дел в правительстве Джона Мейджора Дуглас Хард. — Иностранные президенты, премьеры и члены кабинетов министров забывали о том, что происходит в британской королевской семье, едва на час-другой их окутывало это необыкновенное сияние».

Что же касается благотворительной деятельности Дианы, то Хард прокомментировал ее следующим образом:

«Для меня не составило труда заметить, что принцесса интересуется не только политикой, но и с почти болезненной настойчивостью стремится продолжать зарубежные поездки с нашего благословения.