— Мадам, мадам, — зазвучали женские голоса, — знайте, что мы вас поддерживаем!

Принцесса тут же преобразилась. Она пыталась что-то сказать на плохом французском языке, но в сложившейся ситуации это было ни к чему. Языковой барьер не стал помехой. Общение происходило на совершенно другом уровне.

Диана вновь ощутила любовь публики — живительную эссенцию, способную вдохнуть в нее новые силы. Как вспоминает Хайат Паламбо, «Диана засияла в окружении пожилых женщин. На ней был обычный брючный костюм и скромные украшения. Я впервые стала свидетелем этой трогательной, ни с чем не сравнимой любви, которую к ней питали обычные люди. Женщины пытались дотронуться до нее, словно перед ними была сама Дева Мария. При этом Диана держалась очень естественно, она жала им руки, смотрела в глаза, пыталась что-то отвечать на французском языке».

Этот инцидент отчетливо показал — без внимания общественности супруга Чарльза не может.

«Диана жаждала любви, — замечает ее астролог Дебби Франк. — Она нуждалась в любви всю свою жизнь. Принцесса черпала ее из многих источников. В первую очередь от своих мальчиков. Также от друзей и конечно же от публики. Она чувствовала, что чем-то связана с обычными людьми. Это ощущение действительно давало ей очень много».

Неудивительно, что буквально в том же месяце, в мае 1994 года, принцесса сделала первый шаг к возвращению. В подготовленном Дианой заявлении сообщалось, что она собирается войти в состав комитета планирования Международного Красного Креста. По ее мнению, это было «самое настоящее назначение», с чтением циркуляров, разработкой стратегии и посещением всевозможных совещаний. Ее даже не смутило, что она говорила о тех видах деятельности, к которым никогда не испытывала ни малейшего интереса.

Однако Диану хватило всего на три собрания. По мнению одного из ее помощников, «принцессе стало скучно. Интересно, а кому бы не стало? Мы занимались достаточно скучными делами, на которые у нее просто не было терпения. Сила Дианы была в общении с людьми, а совещания в темных и удаленных от глаз общественности кабинетах для нее было пустой тратой времени».

Но повторимся, это был всего лишь первый шаг к новой жизни. Окончательное возвращение состоялось спустя четыре месяца, в сентябре 1994 года. Тогда Майкл Адлер обратился к принцессе с предложением посетить открытие нового отделения для больных СПИДом.

— Я знаю, что вы отошли от дел, но в качестве любезности с вашей стороны — не могли бы вы открыть еще одно амбулаторное отделение? Я гарантирую, что прессы не будет. Это будет сугубо частный визит.

Как же удивился Адлер, когда услышал ответ принцессы:

— Я бы хотела, чтобы пресса присутствовала. И чем больше, тем лучше!

Возвращение началось. Правда это уже была не та Диана и не та благотворительность.

Отныне большинство благотворительных мероприятий, которые удостаивала своим присутствием супруга Чарльза, были связаны с ее друзьями. Например, в апреле 1995 года Диана отправилась с трехдневной поездкой на Дальний Восток с так называемой «миссией по сбору фактов». Последняя была организована на средства миллионера из Гонконга Дэвида Танга. Принцессу и Дэвида познакомила Сара Фергюсон.

Во время своего визита в Гонконг Диана посетила раковый корпус одной из местных больниц, приют для молодых бездомных, центр лечения наркомании, а также присутствовала на сборе средств для лепрозория и онкологического центра.

— Ваш приезд к нам — это равносильно выигрышу в лотерею! — заявил Дэвид Танг, представляя Диану на благотворительном обеде.

Именно Танг взял на себе все расходы, связанные с пребыванием принцессы в Гонконге. Он оплатил транспортные расходы, организацию мероприятий с участием Дианы, а также шикарный люкс, в котором она остановилась.