Подумать только – его бесцеремонно лишили свободы выбора, заранее определили, каким путем идти, и потребовали выполнять чужие приказы! Получи Дункан иное воспитание, это, вероятно, ничуть его не волновало бы, но шотландцы – народ независимый и неукротимый. Поэтому Дункан до сих пор не мог поверить, что Арчи действительно намеревался исполнить чертову клятву. Одно дело – дать ее, чтобы достигнуть цели и добыть Доналду невесту, и совсем другое – честно держаться своего слова.

Он получил ответ на свои сомнения, когда прямо спросил деда:

– А что, если я откажусь ехать?

Арчи тяжело вздохнул.

– Я любил твою мать, как собственное дитя, – грустно признался он. – Не думал, что буду так относиться к англичанке. Но милее и добрее девочки на свете не было, и она тоже привязалась ко мне. Я понял давным-давно, еще когда она была жива, что не опозорю невестку, пойдя на попятную. Даже после ее кончины, когда все зависело от меня, я так и не сумел отказать ее отцу.

– Но ты забыл обо мне, Арчи. Неужели мои желания ничего не значат?

– Ты ведь тоже любил мать и не запятнаешь ее памяти, верно?

Дункан не ответил. Да и что говорить, когда Арчи прав? Но в этот момент он ненавидел мать за то, что поставила его в столь ужасное положение, и сознание свершившейся несправедливости душило его.

Молчание внука несколько ободрило Арчи.

– Ты пока еще не понял, чего я добился, оставив тебя здесь до совершеннолетия. Если бы Невилл призвал тебя к себе, как намеревался, три года назад, ты полностью оказался бы в его власти. Теперь же он увидит, что с тобой не так легко сладить и ты не собираешься во всем ему потакать. Ради своей матери ты примешь на себя всю тяжесть обязанностей будущего маркиза, но при этом многое сделаешь по-своему – как пожелаешь, а не как велит Невилл.

Старый Мактавиш долго утешал внука, но цели не добился. Дункан хотел одного: пинками вышибить ни в чем не повинного Генри Майрона из дома и гнать до самой границы с Шотландией. Мысль эта казалась ему настолько привлекательной, что он едва не выбежал из кухни, чтобы немедленно ее осуществить. Разве он не прав? Ни мать, ни дед не подумали принять в расчет его желания. Всю свою жизнь Дункан провел в горах. Как они могли вообразить, что он захочет перебраться куда-то еще?

Но если один раз Арчи провел Невилла Теккерея, то это можно сделать еще раз. Дункан решил все узнать поподробнее. Поэтому он поднял стул и уселся.

– Итак, как тебе удалось оттянуть мой отъезд?

Арчи, гордый собой, широко улыбнулся:

– Прежде всего я напомнил ему, что ты и мой наследник, а поскольку ты живешь у меня, пусть он попробует явиться и отобрать тебя! Черта с два у него это получилось бы.

– И это несмотря на то что ты уже решил принести меня в жертву? – с горечью пробормотал Дункан.

– О-о-о, парень, не стоит расстраиваться! Я, конечно, блефовал, но он-то этого не знал. Целых полгода мы обменивались угрозами и оскорблениями, потом еще девять месяцев ругались и спорили, и наконец я объявил, что удовольствуюсь твоим первенцем, которого он тоже сначала не хотел отдавать. Похоже, старик рассчитывал, что, если ты не сумеешь стать достойным, по его мнению, преемником, он успеет воспитать твоего парнишку по своему образу и подобию. Но, по правде говоря, маркиз уже плохо соображает, если не понял, что не доживет до того времени, когда получит возможность начать это самое воспитание.

– А ты? Думаешь, ты доживешь?

Арчи лукаво усмехнулся:

– Вижу, ты еще не понял, в чем твоя выгода, малыш! Разве плохо, если твоему сыну перейдут мои владения? Ему же будет лучше, если он приедет сюда как можно раньше и начнет учиться вести хозяйство. Кроме того, я переживу старого ублюдка Теккерея на много-много лет, и ему это известно.