Однако его взору предстало нечто совершенно иное. Не совсем сельский особняк, каких немало в английских графствах, но что-то подобное. Возведен из камня – как известно, в Шотландии этого материала в изобилии – и обставлен богато, хотя помещение, которому следовало быть большой гостиной, все равно выглядит залом рыцарского замка. Архитектурный стиль мог бы считаться довольно современным, но можно было подумать, будто человек, построивший его, сделал это в знак протеста против того, что сам был воспитан в одной из старинных крепостей, и до сих пор не мог отрешиться от ощущения принадлежности прошлому.

Раскладные столы и деревянные скамьи теснились вдоль стен, оклеенных обоями с цветочным рисунком. Генри не сомневался, что мебель выдвигали на время ужина, чтобы все домочадцы, как в прежние времена, могли поместиться в одной комнате. На окнах висели не гардины, а нестриженые овечьи шкуры. Генри еще мог допустить, что кожи защищают от холода лучше, чем шелк и парча, но овечье руно?! Нигде не видно ни кресла, ни уютного диванчика, у камина стоят голые скамьи, а пол устлан сеном!

Сэр Генри долго удивленно осматривал столь необычную обстановку, прежде чем покачать головой. Значит, он все-таки прав: клан Мактавишей до сих пор живет по законам Средневековья.

К сожалению, поблизости не оказалось ни одного представителя этого славного рода, хотя час был не поздний. Большой парадный зал был совершенно пуст, если не считать женщины, вернувшейся с новыми кружками подогретого виски. Но на этот раз она была не одна. За ней следовал высокий молодой человек, дружелюбно кивнувший проводнику сэра Генри: очевидно, эти двое были знакомы, хотя проводник заверял, что никогда не бывал здесь раньше. Поздоровавшись с ним, незнакомец обратил взор на сэра Генри.

Хорошенько рассмотрев помещение, считавшееся, вероятно, по понятиям шотландцев, образцом современной гостиной, сэр Генри почти ожидал, что здешние обитатели будут закутаны в медвежьи или, вернее, овечьи шкуры. Ничего подобного: молодой человек был облачен в панталоны и фрак и вполне мог бы пройтись по фешенебельному лондонскому кварталу, не привлекая особого внимания своей манерой одеваться. Другое дело – необычайно высокий рост и могучее сложение. Благодаря этому он выделился бы в любой толпе.

Шотландец не соизволил поприветствовать гостя и, судя по его виду, был не особенно доволен неожиданным вторжением. Вполне возможно, он от природы был не слишком приветлив, но сэр Генри ужасно расстроился. Какой-то юнец, вдвое моложе его, смеет выказывать столь явное непочтение! Впрочем, ничего удивительного. Шотландские горцы ничуть не похожи на смирных, дружелюбных жителей равнин, привыкших иметь дело с англичанами. Здесь же, в этой глуши, об общественном прогрессе было невозможно и помыслить, да и погода мало способствовала общению с чужаками. Многие северные кланы влачили такое же существование, как и столетия назад, безропотно перенося трудности и полностью подчиняясь главе.

Правда, лорд Арчибальд Мактавиш был главой не всего клана, а лишь его малой ветви и к тому же до сих пор не обзавелся наследником, ибо пережил четверых своих сыновей. Именно по этой причине хозяин дома вряд ли обрадуется визиту сэра Генри. Хорошо, если он не выкинет гостей из дома в самый разгар бурана, когда узнает, что привело их сюда.

Но пока молодой хозяин, так и не потрудившийся отойти от двери, понятия не имел о цели приезда гостя, так что причина столь холодного приема оставалась сэру Генри непонятной: то ли он от рождения такой грубиян, то ли просто не выносит англичан. А женщина наверняка уже успела сообщить шотландцу, что сэр Генри англичанин: недаром после разговора с ним немедленно привела этого мальчишку.

И тут шотландец в несколько шагов очутился в центре комнаты. Едва свет камина и двух факелов, горевших по обе стороны каминной доски, упал на его лицо, Генри сразу понял, что хозяин не так молод, как ему показалось вначале. Да ему лет двадцать пять, не меньше! По крайней мере во всем его облике сквозит зрелость истинного мужчины, пусть издалека он и кажется юнцом.