— Привет! Меня поставили сюда работать! С крайней линии, представляешь? Был конкурс, я победил! Как думаешь, справлюсь?

Смотрю на него, как на пришельца с Луны. Его слова до меня не доходят.

— Это место…

— 401/513! — Он показывает новенький жетон, который болтается у него на запястье.

— Конкурс? Когда?

— Да сегодня же! С полудня!

Значит, Еву перевели на окраину. Куда-нибудь в угол экрана. На место этого… живчика. За что?

Не ныть! Дело поправимое. Главное — пакет у нее будет. Ночью после энергочаса сядем рядышком на кухне, выпьем чаю…

Я не успеваю додумать: в наушниках начинается отсчет. Пришло время шоу.

После работы собираюсь домой впопыхах — думаю о Еве. Белобрысый парнишка справился (я, если честно, в глубине души желала ему провала). Его зовут Никола. Теперь он будет работать рядом со мной… А Ева где же?

Сую ногу в ботинок — и наталкиваюсь на преграду. Лишние наушники. Я про них совсем забыла.

Положить их обратно на полку? Еще не поздно…

Руки действуют сами, без участия разума. Раз — надеваю наушники на ногу повыше колена. Два — опускаю сверху широченную штанину. И нет наушников.

Запираю свою ячейку. Сердце колотится. Зачем мне это надо?!

Медленно выхожу из раздевалки. Еще не поздно вернуться и положить на место. На лестнице меня подхватывает толпа — теперь вернуться назад сложнее. Но все еще возможно.

У выхода сидят полицейские. Скучают. По дороге на работу мы проходим через рамку-металлоискатель. А с работы — валим толпой мимо рамки. И полицейские сидят на входе просто так, на всякий случай…

— Девушка!

Это не меня. Иду дальше. Даже головы не поворачиваю.

— Эй, ты! Оглохла?

Меня хватают за рукав. Сосчитав до трех, медленно оборачиваюсь.

Полицейский раздражен: почему это я не подбежала к нему послушно по первому требованию?

— Что случилось? — спрашиваю очень спокойно и вежливо. Сердце лупит, как в барабан, где-то в районе желудка. Нас, вообще-то, предупреждали о такой фишке: выборочный обыск. Кого-то из ребят в самом деле трясли, но меня — никогда. Ну почему, почему именно сегодня?!

Теперь все зависит от моей выдержки. Если он учует, что я трясусь и потею… Это конец.

Он разглядывает меня. Я смотрю ему в глаза.

— Ну-ка, пройди через рамку, — говорит он. Я киваю: такие, мол, пустяки. Отчего же не пройти через рамку? Всегда с удовольствием…

На секунду замираю перед створом металлоискателя. Я не знаю, сработает рамка на мои наушники или нет. Делаю шаг вперед…

Рамка пищит! Орет на всю проходную: поймали вора! Поймали вора!

Полицейский крепко берет меня за руку повыше локтя.

— Что там у тебя?

— Браслет, — говорю спокойно.

Судорожно вспоминаю: по дороге на работу я всегда снимаю широкий металлический браслет с правой руки и кладу на лоток перед контролером. А пройдя через рамку — забираю обратно.

— Сними и пройди еще раз.

Я стягиваю браслет. Снова замираю перед рамкой. Если она сейчас сработает…

Делаю шаг — будто в пропасть. Рамка молчит. Я выхожу из опасной зоны… рамка молчит! Полицейский смотрит испытующе.

У меня трясутся колени. Наушники медленно начинают сползать вниз по ноге. Я чувствую, как они соскальзывают на колено, потом на голень…

— Я могу идти? — спрашиваю чуть быстрее, чем надо.

Полицейский молчит целую секунду.

Проклятые наушники лежат теперь на башмаке, ненадежно прикрытые штаниной. Только бы они не свалились!

— Иди, — говорит полицейский.