Я так выразительно посмотрела на соседку, что та тихо заржала. Вообще, чего это она так упорно пытается подложить меня под альбиноса, ей-то что за выгода? Уговаривает, понимаешь, играя в моего личного психолога и убеждая, что это поможет мне справиться с последствиями изнасилования. Но задавать этот вопрос я почему-то не стала.

— Я похожа на идиотку, которая способна влюбиться? — фыркнула в ответ на нелепое предположение соседки.

— Ну тогда вообще ноль проблем, Сонька. — Грановская потянулась. — Я проверю, каков этот герой-любовник в постели, и если очень даже ничего, вперед, подруга, покорять сексуальные горизонты, — весело заявила она, и я чуть не поперхнулась от ее слов. — Поверь, не решишь проблему сейчас и сама, никто не поможет. Личный опыт — самое действенное лекарство, причем желательно без чувств, по крайней мере первое время, — назидательно закончила она и подняла палец.

— Ты прям как Николаич говоришь, — пробормотала я, чувствуя, что она в чем-то права, но упрямо не желая сдаваться разумным доводам.

Страх? Отвращение? Воспоминания о боли и жгучей ненависти к ухмыляющимся, довольным рожам? Зажмурилась и тряхнула головой. Да едва Верден поцелует меня, я ж на стенку полезу в панике. Как заставить себя успокоиться, когда подсознательные реакции и эмоции совершенно не поддаются контролю? А другого так вообще не подпущу к себе на пушечный выстрел, не говоря уже о том, чтобы первой подойти, да еще с таким откровенным намерением. Вердена спасает только несусветная наглость и излишняя самоуверенность, других таких в группе нет, остальные парни вроде не настолько ушибленные на всю голову. Ну и решительность, чего уж тут. Вместо цветочков-василечков сразу расставил приоритеты и обозначил намерения. Другое дело, что я с ними не согласна…

— Соня, давай честно, забудь о тех уродах хотя бы на пару минут. — Ольга не сводила с меня прищуренного взгляда. — Чисто как самец, хотя бы в теории, Верден тебе нравится?

Задумалась, вспомнив необычное лицо с красноватыми глазами, усмешку, легкую, едва видную небритость и вполне себе рельефный торс. И то, как на лестнице странно реагировало мое тело на его близость и откровенные наглые приставания. Кстати, совсем не грубые. А когда он целовал мою шею, мне… приятно было… Ы-ы-ы, значит, дело в мозге, что ли, и Николаич с Грановской правы?..

— Судя по молчанию, ответ утвердительный, — продолжила Ольга спокойно. — Уже хорошо. Значит, отвращения нет, а есть только страх? — продолжила она настойчивые расспросы.

— Ну, наверное, — неуверенно кивнула я — желание разобраться в себе пересилило настороженность и опасение открываться, по сути, постороннему человеку настолько глубоко.

— Решаемо, — кивнула Ольга. — Значит, налицо исключительно негативный опыт, от которого психика и отталкивается. Тебе просто нужен грамотный любовник, Сонька, вот и все, и все твои страхи благополучно уйдут, — тоном опытного профессора психологии произнесла она. — Насчет планов Вердена работать с тобой… — Ольга помолчала. — Пока, мне кажется, рано об этом не то что говорить, думать даже. Будет практика, там и станет ясно, что к чему. Да и вообще, три года учиться, произойти может все что угодно. Так, всё, тему закрыли. — Она решительно выпрямилась. — При первом же удобном случае проверну в лучшем виде, а там уже тебе решать, что к чему. — Грановская подмигнула и ухмыльнулась.

На том и порешили. Дальше вечер прошел спокойно и размеренно: поужинали, позанимались да и завалились спать. Перед самым сном меня вдруг дернуло в Таро залезть, спросить про Вердена, благо книжку я взяла, а Николаич сказал осваивать потихоньку.