– Прошу прощения, Гарри. На чем мы остановились?

– Я говорил о водоразборной колонке, – напомнил ему Гарри Койн, житель дома 31 по Лористон стрит. – Где то с месяц назад у воды появился странный привкус. Теперь вся улица поголовно болеет. Я тут говорил с одним парнем. Он работает в дубильной мастерской. Так вот: за мастерской по ночам опорожняют бочки с щелоком. Прямо в землю. Он сказал, что их управляющий не хочет платить за вывоз отходов. А в том месте под землей как раз проходят водопроводные трубы. Наверное, где то они прохудились, вот отходы щелока и попадают в питьевую воду. Других причин нет.

– Вы обращались к санитарному врачу?

– Трижды. Только обещает и ничего не делает. Потому я и пришел к вам. Уж если кто и может помочь, так это вы, мистер Бристоу.

– Гарри, мне нужны имена, – сказал Джо. – Название мастерской. Имена и фамилии, начиная с управляющего. Парня, который там работает. Всех, кто заболел. Они согласятся говорить со мной?

– Насчет того парня не скажу, а остальные согласятся, – ответил Гарри. – Дайте мне вашу ручку.

Пока Гарри выписывал на листок имена и адреса, Джо налил две чашки чая. Одну пододвинул Гарри, вторую торопливо проглотил сам. Сегодня с восьми часов утра он принимал избирателей, забыв про ланч. А сейчас часы показывали половину пятого.

– Вот, прошу, – сказал Гарри, протягивая ему лист со списком имен.

– Спасибо. – Джо налил себе вторую чашку. – Завтра же начну стучаться во все двери. Нанесу визит санитарному врачу. Мы решим этот вопрос. Обещаю вам, Гарри. А теперь…

Он не договорил. Дверь кабинета снова распахнулась.

– Да, Труди. Что там еще?

Но на пороге стояла не Труди, а юная девушка. Высокая, черноволосая, синеглазая красавица. Она была в элегантном темно сером плаще и такой же шляпе, а в руках, обтянутых перчатками, держала репортерский блокнот и самопишущую ручку.

– Папа! Маму снова арестовали! – выдохнула девушка.

– Черт побери! Снова?! – воскликнул Джо.

– Кейти Бристоу, я тебе сто раз повторяла: прежде чем войти, нужно стучаться! – упрекнула ее вошедшая следом Труди.

– Извнитие, мисс Меллорс, – пробормотала Кейти и снова повернулась к отцу. – Па, тебе нужно туда поехать. Утром ма отправилась на марш суфражисток. Он предполагался мирным, но начались беспорядки. Вмешалась полиция, маму арестовали, предъявили обвинение, и теперь она в тюрьме!

Джо вздохнул:

– Труди, будьте любезны, вызовите экипаж. Мистер Койн, познакомьтесь, это моя дочь Кэтрин. Или Кейти, как мы ее зовем. И ты, Кейти, познакомься: это мистер Койн, один из моих избирателей.

– Очень рада знакомству с вами, – сказала Кейти, протягивая руку мистеру Койну. – Па, собирайся! Мешкать нельзя!

Гарри Койн встал.

– Поезжайте, раз такое дело, – сказал он, надевая шляпу. – Я сам найду выход.

– Гарри, я завтра же приеду на Лористон стрит, – пообещал Джо. – Кейти, что случилось? Откуда тебе известно, что мама в тюрьме?

– Ма сумела отправить домой посланца с запиской. Кстати, па. Сколько у тебя при себе денег? Ма говорит, что нужно будет внести залог за нее и тетю Мод. Их только тогда отпустят. Но деньги можно внести и в тюрьме, поскольку их повезли прямо туда, а не в суд… Черт, я просто умираю от жажды! Можно я допью?

Джо протянул ей свою чашку.

– И ты что же, топала сюда одна? – сурово спросил он.

– Нет. Меня сопровождали дядя Шейми и мистер Фостер.

– Дядя Шейми? А что он тут делает?

– Он снова остановился у нас. На время, пока находится в Лондоне.