Устроившись на берегу речки, он привязал поводок котенка к своему поясу, открыл блокнот и, послюнив кончик карандаша, принялся писать, начиная с того места, на котором остановился. Котенок то и дело карабкался по нему или резвился на земле, но он не обращал на него внимания, полностью уйдя в воспоминания.

Оторвался он от блокнота лишь когда затекла рука и, подняв голову, увидел неподалеку около десятка коричневых ребятишек, которые завороженно наблюдали за Паучком. Он поднял с земли котенка и, держа его в вытянутой руке, показал, как его нужно гладить. Паучок начал мурлыкать, и Хэп, обратившись к ближайшему ребенку, проговорил:

– А ну-ка, попробуй ты.

Малыш потянулся к котенку, осторожно коснулся его мягкой шубки и тут же испуганно отдернул руку. Из-за его плеча выглянула девочка, и когда Хэп увидел ее, ему на мгновение показалось, будто мир вокруг него замер. Хоть она и была шоколадного цвета, а из ее смазанных жиром и заплетенных в косички волос торчали в качестве украшения перья, глаза у нее были такими же голубыми, как у Энни.

– Сюзанна? – неуверенно спросил он.

Она несколько раз моргнула, затем, показав на себя, сказала:

– Т'сана.

Сердце у него так и заколотилось. Т'сана. Сюзанна. Звучало достаточно похоже. Возможно, девочка до сих пор помнила свое имя.

– Подожди-ка здесь, – велел он ей и, чтобы дети не разбежались, достал из кармана целую пригоршню медяков. – Вот вам, держите.

Ребятишки принялись делить между собой как снег на голову свалившееся богатство, а Хэп, не теряя времени, схватил котенка и бегом побежал к типи. Там он быстро привязал котенка к одному из опорных столбов, снова достал маленькую фарфоровую куклу с золотистыми шелковыми волосами и поспешил назад к реке.

Но когда он туда добежал, у него сразу же упало сердце: дети были уже не одни – рядом с девочкой, положив ей на плечо руку, стояла индианка. Глубоко вздохнув, он все же подошел к ним и протянул девочке куклу. Глаза у той стали круглыми (то ли от удовольствия, то ли оттого, что она узнала свою игрушку, – Хэпу трудно было сказать), она выхватила из его рук куклу и бросилась бежать. Индианка крикнула ей вслед что-то резкое, но девочка не остановилась. Закончилось тем, что ее догнал мальчик и после недолгой борьбы отобрал игрушку. Индианка, приняв неумолимый вид, велела ему отдать куклу Хэпу.

– Т'сана? – спросил Хэп, показывая на девочку.

– Т'сана, – кивнула индианка.

Каким-то образом надо было их удержать, и он, ткнув себя в грудь, произнес:

– Хэп… Тондехвахка.

– Тондехвахка, – словно эхо, повторила она и кивнула головой с таким видом, будто ей это имя известно.

– Верно. А ты кто?

Она некоторое время колебалась, затем, легко коснувшись своей груди, произнесла:

– Асабети.

– Асабети, – старательно проговорил он непривычно звучащее имя, надеясь, что запомнит его. – Асабети.

Ему хотелось спросить, как далеко она отсюда живет, но индианкам не положено разговаривать с белыми мужчинами, поэтому он ограничился тем, что, протянув ей куклу и показав в сторону ребенка, произнес, старательно выговаривая слова:

– Это Т'сане.

Индианка отрицательно покачала головой, но он повторил еще раз:

– Т'сане – от Тондехвахки. Ты дай ей.

Она наконец смягчилась и разрешила девочке принять подарок, затем, по всей видимости, велела им с мальчиком отправляться домой. Дети бросились бежать и вскоре исчезли за одним из типи, но он все же успел заметить, как девочка держит куклу. Не так, как стала бы держать индианка, а как белая, бережно прижимая к груди.

Он тут же отправился разыскивать Энни.