В горле запершило, и Егору пришлось кашлянуть, чтобы прочистить его. Он помнил этого «птенчика» ещё малюткой. Двенадцать лет назад по приказу альфы приехал в горы с одной единственной задачей – оберегать маленькую девочку. Что он сделал впоследствии.

Его встретил одинокий замкнутый ребенок, больше походивший на побитого щенка: взгляд исподлобья, непричёсанные черные волосы, лицо чем то перепачкано, не одежда – некое подобие с зияющими дырками. Позже наставницы сообщат Егору, тушуясь и опасаясь за свою шкуру, что девочку считают наказанной – сослали её подальше от отца неведомо куда, с неизвестной целью, подальше от благ цивилизации. Значит, девочка прокаженная, и обращаться с ней надо соответствующе. Молча накормили – и на том пусть скажет спасибо. Хорошо, что разговаривать обучили. Естественно, Егор быстро изменил порядки, прогнав наставниц. Нанял учителей, непременно женщин, и девочка перестала вести себя, как дикарка. Только вот как вышло, что нескладная пташка, расправив хрупкие крылышки, предстала перед ним в образе прекрасной гибкой птицы? Да, её крылышки ещё не окрепли, робко трепетали, но пройдет совсем немного времени, и узнает она цену себе и своим возможностям.

Если у неё будет это время.

– Да, – быстро ответила Мила и, неловко улыбнувшись, уже более решительно добавила: – Да, со мной всё хорошо.

– Вот и славно, – мужчина замялся в дверях.

С недавних пор он старался как можно реже заходить к ней, да и вообще, держался особняком.

Слишком притягательной казалась алебастровая кожа. Слишком высокой и полной была её манящая грудь. Про походку от бедра, с грацией настоящей хищницы, которую невозможно приобрести, она врожденная – или есть, или нет, лучше вообще не вспоминать. Захватывало дыхание, от недостатка кислорода то и дело перед глазами мелькали темные мушки, а по спине начинала струиться огненная лава – не очень хороший признак.

Егор чувствовал перемены в себе, и это пугало.

Клятва на крови нерушима. Сделает ошибку, роковую оплошность – погибнет.

У мужчины дернулся кадык. Надо сворачивать разговор. Тем паче – мысли.

– А ты… – Мила чувствовала себя глупо. Она тысячу раз разговаривала с Егором у себя в комнате ночью и никогда ранее не замечала за собой нервозности.

Он понял её без продолжения. Кивнул и буркнул:

– Мила, собирай вещи, мы уезжаем.

Бедное девичье сердце оборвалось, а хрупкий мир, словно хрустальный шарик, покатился куда то в неизвестном направлении. Что то сдвинулось в мироздании, покосилось. Потому что были произнесены слова, которые Милана отчаялась когда либо услышать. Заветное предложение, бесчисленное количество раз, произнесенное мысленно.

Девушка резко выдохнула и схватила себя за горло. Эмоции шквальным ветром обрушились на неё, разом вытеснив недавние переживания и сомнения. Как же так… Откуда?.. Почему? К кому? Десятки вопросов закружились в голове. Лишь усилием воли преодолев первый шок, ей удалось спросить:

– Куда?

Ответ её не удивил, хотя мог бы.

– Звонил твой отец. Он ждет тебя к себе.

Так просто? Вот просто взял и позвонил? Соизволил вспомнить, что где то, на периферии жизни, застряла его дочь? Плоть от его плоти? Живая душа? Да, ну! Не может быть!

Короткий смешок, предвестник зарождающейся истерики, вырвался из горла Миланы.

– Отец? – она не смогла сдержать сарказма. – Зачем я ему понадобилась?

У Егора были предположения, и от этих предположений сносило крышу. Помимо воли, все звериные инстинкты вырывались наружу, возникло яростное желание крикнуть: «Да ни хрена вы её не получите! Никуда не отпущу! Никуда! Оставлю здесь! Себе!» Его кости выворачивало от инстинктивных побуждений перекинуться и разом разрушить кошмар, накрывавший его последние несколько месяцев.