Согласно пословице «Что мне дела до кого? Было б мне хорошо», женщины уже к завтраку требовали свежую лососину, хотели, чтобы за ними беспрерывно ухаживали, а по вечерам, естественно, вывозили в свет.

Таким образом Хортик был приставлен к хорошенькой, как картинка, Гвиннет, а в задачу Глена входила забота об Эдвине и ее матери Лейге, что было ему совсем некстати в его теперешнем состоянии да еще в то время, когда начиналась массовая торговля скотом.

Поскольку Глена все равно считали в семье трудным и жестким человеком, то на третий вечер, когда расфуфыренные Эдвина и Лейга ждали его в холле, он позволил себе объявить забастовку.

— У меня, черт побери, есть и другие дела, кроме того, чтобы выгуливать по городу двух дур! — заорал он на Кенни, когда та пришла в контору уговаривать сына. — Не забывай, что у нас сейчас самая горячая пора — мы сортируем скот, сгоняем его и выжигаем тавро. Тут даже этим гусыням должно быть ясно, что у меня нет времени для всяких глупостей.

После столь явного бунта Кенни не оставалось ничего другого, как несолоно хлебавши вернуться в дом.

— Пора тебе искать новое пристанище, — сказала Лейга Эдвине, когда Кенни, рассыпавшись в длинных цветистых объяснениях, кое-как вышла из затруднительного положения и скрылась в своей мастерской. — Эта ферма не для такой женщины, как ты. Тебе нужны жизнь, культура, шик. Ах, да что там говорить! — Пренебрежительным взглядом Лейга окинула помещение. — Здесь ты пропадешь зазря. На что ты надеешься? Неужели на этого невоспитанного тупого мужлана Глена? Он на тебе никогда не женится, потому что недостоин. Нет, кошечка, тебе требуется нечто другое, гораздо лучше, и мы немедленно начнем это искать. — Лейга испытующе взглянула на дочь. — Да, немедленно. У тебя осталось не слишком много времени. Уже появляются морщины, любовь моя.

Остаток вечера Эдвина провела в своей комнате, накладывая на лицо питательные и увлажняющие маски.

Что касается Хортика и Гвиннет, то эта пара, кажется, нашла общий язык. Без малейшего огорчения Джасти наблюдала, как с каждым днем они все больше сближаются. Таким образом проблема решалась сама собой, и ей не придется давать отставку Хортику. Если он целиком переключит свое внимание на хорошенькую Гвиннет, то будет автоматически поставлен крест на его намерениях относительно Джасти.

Иначе обстояло дело с ее отношением к Глену. Девушка не знала, что ей делать. Уже много дней подряд Джасти постоянно ловила себя на том, что неотступно думает об этом угрюмом человеке, вспоминает его поцелуи и тоскует по его ласкам.

Может ли так продолжаться? Как вести себя с ним дальше? А что, если Глен вообще не хочет, чтобы в его жизнь вошла женщина? И потом — сможет ли она навсегда отказаться от физической близости с мужчиной? А ведь в конечном счете это неминуемо последует из ее решения поддаться своему чувству к Глену.

Затем Джасти снова отбрасывала все эти мысли. Потому что сам Глен вроде бы не слишком ею интересовался. Что бы там ни послужило причиной объятий у реки, с того утра ничто не изменилось. Глен продолжал оставаться таким же неприветливым и хмурым, как и раньше, и ничем — ни единым намеком, ни мимолетным взглядом — не давал Джасти основания полагать, что еще испытывает к ней какие-то чувства.

«Значит, нужно смириться с тем, что Глен не хочет впустить в свою жизнь женщину. Точнее сказать, меня, — внушала себе Джасти. — Будь довольна, что у тебя есть здесь работа, постарайся отложить про запас пару долларов и ищи себе другое место на стороне. Этот дом никогда не станет твоим, да ведь ты этого и не хотела».

Но это было легче сказать, чем сделать.