Все трое рассмеялись, и Байрон снова попытался уговорить ее рассказать о своей первой встрече с Джефом. Когда она опять отказалась, он пригрозил:

— Я попрошу Бена или Тайтеса рассказать мне. Кто нибудь из них должен знать.

— Я только рада, что при вступлении в брак не требуется раскрывать обстоятельства первого знакомства. — Глаза ее шаловливо блеснули. — А то мне, никогда не удалось бы стать титулованной знатной дамой!

— Ну, ты бы хоть намекнула!

— Ладно, но это все, что я вам открою: я нацепила усы из конского волоса.

Взгляд Шелби затуманился, в то время как Байрон и Адам со смехом пытались разгадать, что же кроется за этим странным намеком. Как, кажется, давно это было! На глаза ей выступили слезы, от тоски по всем тем людям и уголкам в Коди, которых ей так сильно недоставало. Она снова видела Мэнипенни, в его котелке, стоически примостившегося на солнцепеке на грудах сундуков посреди Шеридан-авеню, по которому, завиваясь, проносилось перекати-поле. Она словно чувствовала благоухание весеннего воздуха, и в памяти ее вставал нежный свет сумерек, когда они впервые вместе ехали в тележке на ранчо «Саншайн». Я ненавидела тогда Джефа. Прикрыв глаза, Шелби опять увидела перед собой широкий силуэт его плеч, совсем как в тот день, когда он в первый раз подъезжал к дому и вглядывался в нее, наклонившись вперед на сиденье. Во взгляде его было столько чувств и предвкушения чего-то, чего он и сам тогда еще не мог понять.

Как она старалась изгнать его из своего сердца…

Байрон подошел к ней. Когда они были вдвоем, им всегда казалось, будто они все еще дети. Ему хотелось поддразнивать или защищать ее, так что иногда он терялся, пытаясь относиться к своей сестре, как к взрослой.

— Надеюсь, ты ничего не замышляешь?

Она покачала головой, улыбаясь, но подбородок ее дрожал.

— Я просто вспоминала о Коди и о том, как мы все были счастливы на ранчо. Я написала длинное письмо Тайтесу, но мне так жаль, что он не сможет приехать сюда на свадьбу. Если бы только Коди и Лондон не были, так далеко друг от друга!

Она взяла у него платок, и вытерла глаза, рассмеявшись.

— Похоже, в последнее время я только и делаю, что плачу. По большей части от радости. Все прекрасно, пока я не подумаю о том, как далеко на самом деле наш дом. То есть это, конечно, будет чудесная свадьба…

— C'est vrai, и не забывай, что твой старший брат здесь, с тобой! .

Шелби прислонилась головой к его плечу и вздохнула:

— Я знаю. Но я скучаю по папочке и маме… и по всем тем, кто, я мечтала, будет со мной рядом в день моей свадьбы.

— Ну, еще бы, я уверен, что все они тоже хотели бы быть здесь. Пожалуй, это цена, которой ты расплачиваешься за то, что выходишь замуж в Англии. — Он ласково потрепал ее по спине. — Давай-ка поговорим о чем-нибудь более веселом. Где, кстати, Джеф? И как насчет всего остального? Хватит ли всем нам времени, чтобы добраться до Сандхэрста за один вечер?

— Слуги там обо всем позаботятся, и это единственная ночь, когда мы все будем под одной крышей. После этого тебе придется переехать в деревенскую гостиницу или вернуться в Лондон. Но ты ведь знаешь, что мы освобождаем сегодня эти комнаты, не так ли?

Байрон слегка растерялся:

— То есть ты хочешь сказать, что я оказываюсь на улице?

— А ты воображал, что будешь жить в моем доме вечно? — Она внимательнее всмотрелась в его лицо. — Байрон, ты что, на мели?

— Что? А, черт, да нет! Но он слегка побледнел.

— Переезжай и живи у меня, старина, — вмешался Адам. — У меня не так уж просторно, но я всегда рад тебе.