Естественно, проследи я ее или сними отпечатки пальцев, все сразу бы выяснилось. Но у меня не было к тому оснований. Да и потом, будь она раньше замешана в чем-то серьезном, видели бы вы ее здесь! Однако в моем округе было совершено убийство, и я намеревался раскрыть его до того, как обнаружу, что она совершила еще одно. Поэтому я разослал о ней еще один запрос — в сущности, он повторял прежний, но отличался от него одним лишь словом. Я не упомянул в нем, что она негритянка.

Ого-го, что же там было! Вы бы никогда себе такого не представили. Да на нее оказалось не меньше полусотни запросов. Может показаться, что она чуть ли не с пеленок познакомилась с хлоралгидратом, но до настоящего момента нигде не была объявлена в розыск. Отовсюду, куда ни посылались запросы, отвечали однозначно — просили послать ее куда подальше. Где бы она ни появлялась, всюду ее встречали отборной бранью.

О ней много могли бы порассказать, но я остановлюсь лишь на главных точках. Она из здешних, причем родители, как я слышал, были весьма приличными людьми. Небогатыми, но честными. Мексиканцы там или испанцы, не важно. Ее настоящее имя — Вера Родригез. И у нее была приятельница по имени Джойс, но это имя исчезло из ее лексикона парой недель спустя, когда появилась Рози.

Да, это была именно та самая Джойс — ваша жена. Розали пришла первой, а потом уже объявилась Джойс. Складывается так, что Рози позвала ее?

В общем-то я начинаю представлять, как развивались события. Точнее, как они могли бы развиваться. Рози старалась «лежать на дне», но зачем же тогда она помчалась в город за полторы тысячи миль, где она ни работать не смогла бы, да и никто ее там не знал? Значит, должна иметься причина, причем достаточно серьезная, и причина эта должна была существовать заранее — не там же, на месте, ее придумывать. Я и так прикидывал, и эдак, все размышлял, и всякий раз утыкался в ее родителей... А раз они были то ли мексиканцы, то ли исп...

Осмелюсь заметить, что я и сам отчасти испанец — по материнской линии, — продолжал Форд. — Кто-то из моих далеких предков в шестнадцатом веке прибыл в эти края и получил от испанского короля дарственную на право владения здешней землей. Одному Господу известно, сколько ее владельцев сменилось за эти три или четыре сотни лет, но дарственная продолжала существовать, и если найдется человек, который подтвердит свое право на нее — а я могу его подтвердить, — и если он докажет, что является потомком того, первого ее обладателя — а я и это тоже могу доказать, — то он станет обладателем весьма симпатичного куска земли. Ему потребуется чертовски много времени, чтобы отвоевать эту землю у ее нынешнего владельца, может, жизни не хватит на хождение по судам, а потом он и вовсе откажется, поскольку все эти тяжбы встанут ему дороже самой землицы. Но уж хлопот он кое-кому доставит прилично, это точно. Попросту подпортит репутацию самому владению. Не допустит, чтобы его продали, не позволит совершать с ним какие-то сделки без предварительных переговоров. И в итоге тому, кто называет себя нынешним владельцем земли, придется с тобой хорошенько поделиться.

Вот отсюда и текут мои денежки. Получаю свой процент с продукции от двух нефтяных компаний, расположенных неподалеку от Вестекса. Разумеется, мне пришлось поклясться, что буду держать язык за зубами, потому что многие местные жители имеют в жилах хотя бы крохотную толику испанской крови и все это может натолкнуть их на кое-какие мысли. Хотя и это в любом случае обернется для них судом, а потому... Слушайте, вы, случайно, не устали? Может, я лучше...

— А?.. Нет, все в порядке, — запротестовал Хэнлон. — Просто глазам дал отдохнуть, вот и все.

— Ну ладно, я постараюсь покороче.