Они все больше и больше отдалялись друг от друга, и он чувствовал, что та истрепанная ниточка, связывающая их дружбу, постепенно истончавшаяся до толщины пленки мыльного пузыря, скоро с треском лопнет.

После обеда они с Дианой пошли на пляж.

Вдоволь искупавшись, они разлеглись на полотенцах и некоторое время молчали.

– Похоже, Стропов успокоился, – лениво проговорил Вит, переворачиваясь на живот и зажмурив глаза.

– Вроде бы… – Девушка достала из пакета бутылку минеральной воды и, открутив крышку, сделала глоток. – Хотя иногда мне кажется, что твой дружок окончательно чокнулся.

– С чего бы? Ты имеешь в виду аварию?

– Ты не понял, – тоном, не терпящим возражений, перебила его Диана. – По-моему, по нему плачет психушка. Ты в курсе, что у него лунатизм? – спросила девушка, доставая крем.

– Он что, по ночам ходит? – Вит недоуменно посмотрел на Диану.

– Не только. Эти приступы… Порою с ним происходит такое, что страшно вспомнить. Во время этих припадков он абсолютно ничего не помнит, хотя может разговаривать и двигаться. Ну ты что, не знаешь, что ли? Это началось у него после того, как он в детстве грохнулся с дерева и сильно повредил голову. Врачи вживили ему в череп металлическую пластину, и с тех пор с ним иногда это  происходит…

– Да что происходит?

– Со стороны это выглядит просто жутко, – словно не обращая на Вита внимания, говорила девушка, – вроде бы это он, но в то же время совсем другой человек, словно… словно неумело вылепленная копия из воска, которая ожила, что-то говорит и вращает глазами…

Диана принялась натирать свои стройные ноги кремом.

– Однажды это произошло у меня дома, – продолжила она. – Мы смотрели телевизор (он принес свои любимые кассеты с фильмами фэнтези), я пила колу, он, как всегда, – пиво с чипсами. Неожиданно он поперхнулся. Уронил стакан, залил мне весь ковер пивом. Чипсы тоже полетели вниз, и я уже хотела возмутиться, потому что подумала о том, как мне влетит от мамы, как… увидела его лицо. Оно посинело, изо рта язык торчит. И давай мычать что-то типа «а-а-о-о-о-и-и…».

Несмотря на серьезный тон Ди, Вит с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться, когда она попыталась воспроизвести звуки, издаваемые Дмитрием.

– Мне стало страшно, я принялась тормошить его, хлестать по щекам, а он завалился на диван и стал сползать на пол. Я вскочила и бросилась к телефону, чтобы вызвать «Скорую». Вдруг он приподнялся и посмотрел на меня. Лицо стало нормальным, язык убрался. И как в замедленных съемках он стал вставать. Он был похож… – Ди наморщила лобик, подбирая подходящее сравнение, – на зомби в фильмах ужасов. Эти ледяные глаза… Улыбка живого мертвеца. Он достал из кармана перочинный нож и открыл лезвие. Я в шоке, думаю, сейчас как заору! Прижалась к стенке, руками ищу дверную ручку. А Стропов так вроде как с неохотой давай себе руку кромсать этим ножом.

Виталий остолбенело слушал девушку. Ди, помолчав немного, продолжила:

– Потекла кровь. Мне было так страшно, но я почему-то думала, что мама свернет мне шею. Затем он протянул мне нож и произнес: «На, возьми… Только ты и я!!! Только ты и я! Ты и я, ты и я, ты и я…» – Несмотря на крем, на лице Ди проступила бледность.

– Потом он посмотрел на меня, – продолжила девушка. – Наверное, у меня был такой вид, что он сам испугался; он вытащил из кармана бандану и начал перевязывать себе руку.

Вит округлившимися глазами смотрел на Ди.

– Мне об этом ничего не известно, – выдавил он, – я слышал, что у него были какие-то проблемы после операции, но чтоб такое…

– Вот так.