Торг раскинулся неподалеку от стен Кремля. Бухвостов поглядел на пестрое скопление людей, сновавших между рядами лавок и лотков. В глазах рябило от множества товаров, а по ушам резануло шумом – купцы громко расхваливали товар, покупатели отчаянно торговались, стараясь сбить цену. Где то тревожно ржали лошади, а из ближнего кабака доносилось нестройное пьяное пение мужских голосов.

«Наверное, стрельцы гуляют», – подумал Никита Авдеевич и приказал кучеру остановиться.

– Дальше пешком пойду, – вылезая из возка, ворчливо сказал он и прикрикнул на шута и холопа: – Не отставайте! Чтобы под рукой были!

Важно расправив бороду, Никита Авдеевич пошел между рядов, прислушиваясь и приглядываясь, щупая товар и прицениваясь: смекалистый человек может узнать на торжище много полезного. Вот, к примеру, почему иноземные товары начали дорожать день ото дня? Значит, привезти товар война мешает, либо возмущение какое в той стране, или правитель запретил вывозить. А почему запретил: сам готовится воевать или большую выгоду хочет получить? А то вдруг купцы из какой то страны разом засобирались домой, начинают товары скорее сбывать с рук или перепоручать верным людям. Что там у них приключилось? Купец, он мошне молится, вести быстро получает. И Никите Авдеевичу о всех иноземных происшествиях надо знать точно, из первых рук. Нет, на торжище только пешком ходить, все примечая и в оба уха слушая.

В рыбном ряду два молодца подняли за жабры осетра: на вытянутых вверх руках держат, а хвост на земле лежит. Хорош!

– Купи, добрый человек.

– Не надо, – отказался Бухвостов и направился дальше, поглядывая на окуньков, нежную стерлядь, тупорылых сомов.

Вот и суконный ряд. Никита Авдеевич зашел в лавку, приценился к заморской серебристой парче. Но ничего не купил, пошел в другую лавку, из нее – в третью. Наконец выбрал кусок бархата, отсчитал деньги. Холоп шустро отнес покупку к возку.

И снова важно шествовал по торжищу дьяк Посольского приказа Никита Бухвостов. В ряду оружейников и бронников он придирчиво осмотрел звонкие сабли, потом попробовал примерить калантарь – безрукавный, со стальными пластинами доспех. Куда там! На богатырскую его фигуру специально броннику заказывать надо бы. Повертел тонкой работы корду – однолезвийный, слегка искривленный легкий клинок. Но от покупок отказался и распрощался с оружейниками, обещав наведаться еще. Выйдя из лавки, Бухвостов незаметно поманил пальцем Антипу и тихо спросил:

– Поглядел?

– Никто за нами не тащится, хозяин.

– Ладно. – Зорко осмотревшись по сторонам, Никита Авдеевич не заметил ничего подозрительного. Решил: – Еще немного походим.

Торг дело такое: не только многое можно узнать, но и многого лишиться. Ладно бы кошелька, который утянут ловкие воришки, а то в толчее нож под лопатку запустят и скроются в толпе. Еще хуже, если выслеживают, куда Бухвостов направился, к кому заходил и сколько там пробыл.

Человека, к которому шел сегодня Никита Авдеевич, он берег как зеницу ока. Даже тени подозрения не должно на него упасть! Не один год потратил дьяк, чтобы найти его и завязать тесную дружбу. Естественно, за помощь в тайных делах приходилось платить золотом, но человек того стоил.

Покружив по рядам, дьяк еще раз внимательно огляделся и направился к лавке перса Аббаса. Холопу приказал остаться у крыльца, а сам, опираясь на плечо горбуна, вошел в душный сумрак увешанной коврами лавки.

– О, какой гость! – выкатился ему навстречу маленький толстый Аббас ар Рави. – Твое посещение – счастье для меня!

– Ладно, – неласково буркнул Никита Авдеевич. – Показывай товар.

Купец прижал короткопалую руку к сердцу.