Джакомо молча кивнул. Монах спрятал в углах губ довольную улыбку: ни один мускул не дрогнул на лице его воспитанника, а ведь наверняка тот подумал, что ему предстоит ехать в далекие северные края.

– Мы обеспокоены, – ровным голосом продолжал отец Паоло, – что не удалось принести на Русь свет истинной католической веры. Поляки уже были в Москве, но московиты выгнали их и убили царя Дмитрия, посаженного на престол польскими магнатами. Русские объявили его самозванцем. Недавно московиты вновь воевали с поляками, воевали неудачно, и теперь зализывают раны.

– Вы хотите насыпать им на раны соли? – усмехнулся Джакомо.

– Хочу, – не стал скрывать иезуит. – Московиты становятся очень опасны.

– Опасны? – сделав вид, что ослышался, переспросил Джакомо. – Насколько я знаю, их земли далеко от Рима.

– Да, далеко. Но посмотрим на них с другой, неожиданной стороны. Когда русские изгоняли поляков, князь Пожарский создал самую передовую в Европе армию, даже с полковой артиллерией! Пусть сейчас эта армия пришла в упадок, но московиты памятливы. Очевидцы свидетельствуют, что храбрость русских в бою подобна храбрости римских легионов: непоколебимое мужество и беззаветная готовность выполнить свой долг.

– Вы не преувеличиваете? – испытующе посмотрел на наставника Белометти.

– К сожалению, нет, – вздохнул отец Паоло. – Я дорого бы дал, чтобы это было преувеличением. Верные Папе люди есть при дворе каждого властелина. Есть они и рядом с царем московитов. Поэтому мы знаем многое. Славяне мечтают объединиться – вот что страшно! Однажды, объединившись, они вырубили тевтонских крестоносцев под Грюнвальдом!

– Я читал об этом, – заметил Джакомо. – Битва была ужасная.

– Ужасная – не то слово. Два русских полка из Смоленска погибли, но не отступили ни на шаг. Представляешь? Вот что бывает, когда славяне объединяются.

Иезуит замолчал и сгорбился, словно под тяжестью невеселых мыслей, которые он постоянно вынужден носить в себе, не имея возможности ни отбросить их, ни передать кому либо. Даже походка его стала старческой, шаркающей. Опираясь на руку Джакомо, отец Паоло прохаживался по галерее и думал, стоит ли посвящать питомца в непростые перипетии отношений католического мира со всеми славянами, и особенно с этой новой, набирающей силу Державой, называемой Московией? Пусть русские пока еще не встали твердо на ноги, но опасность ощутимо зреет год от года, и не дай Бог увидеть поднявшегося во весь рост могучего северного исполина!

Да, славяне мечтают об объединении. И скоро католическая Польша не сможет удержать значительную часть своих владений – они, несомненно, отойдут к русским. Шестнадцать лет назад митрополит Украины Иов Борецкий уже посылал в Москву луцкого епископа Исаакия Борискевича с советниками для переговоров об объединении. Тогда удалось помешать этому и сохранить под сенью католического креста многие земли. А что будет дальше?

– Болгары и сербы ждут помощи от Московии в борьбе с турками, – глухо сказал иезуит. – Украина жаждет перейти под руку московитов. Русский царь натравливает волков степей – казаков – на Крым и Польшу. Там все бурлит, как кипящая на сильном огне похлебка.

– Казаки? – недоуменно поднял брови Джакомо. – Это войско московитов?

– Ты почти угадал, – скрипуче рассмеялся Паоло. – Это вольные всадники южных равнин, постоянно воюющие с турками и татарами. Современные скифы. Они тоже славяне и служат Московии… Кстати, поляки тоже славяне. Нам надо, чтобы они забыли об этом! Они католики! И мы не можем позволить им объединиться с русскими для борьбы против турок. Это привело бы к ужасным последствиям.

Внимательно слушавший Белометти терялся в догадках.