Моттле, продолжая. «Иногда лучше бывает жить в маленьком каменном доме, чем в большом деревянном сарае…»

Дени, как выше. Ого! Они становятся дерзкими!.. (Смеется). И ничего более определенного?

Моттле. Ничего… Они, по-видимому, считают, что вы долго не продержитесь, что в наших рядах возникнут раздоры, что вы поссоритесь с Фереолем…

Дени, хмурясь. Вот как!.. Ну, а в других местах?

Моттле. Утром я был в западном предместье, как вы мне сказали.

Дени, с серьезным лицом, внимательно слушая. Так.

Моттле. Я разговаривал с металлургами, с электриками, с рабочими Международного Общества.

Дени. Так.

Моттле. Позавтракал в «Перекрестке» с двумя товарищами с Медно-алюминневого и еще с двумя из трамвайного парка. Днем отправился на восток. Произвел маленькую разведку у цементщиков и кирпичников. Зашел, как бы случайно, в главный магазин Пор-Менье. Поболтал с одним счетоводом и с одним приказчиком кооператива эта публика много разговоров слышит за день. В доках я был довольно поздно. Этого нельзя считать.

Дени. А железные дороги?

Моттле. Иду туда сегодня.

Дени. Что бы тебе заглянуть вчера вечером?

Моттле. Ну, где уж там было!

Дени. Жаль! С этой стороны до меня доходили кое-какие слухи, и ты бы мне сказал, насколько им можно верить… Словом, общее твое впечатление?

Моттле. Все готовы. (Дени делает движение). Чтобы выступить, ждут только вашего сигнала.

Дени, с изменившимся лицом. Вот как?

Моттле. Правда, некоторые предатели пробовали заявлять в говорилках, будто вы приняли власть просто из честолюбия, что вы способны на все, что угодно, кроме революции. Находились и такие, что шли и того дальше, рассказывали бабушкины сказки: «Измена!.. Король ему отсыпал миллион золотом» или: «Он безумно влюблен в королеву. Он валяется у ее ног и целует подол ее платья». Все только плечами пожимали. И что любопытно, так это, что товарищи оттенка Фиориньи, которые скорее привыкли брызгать ядом, вас, наоборот, защищали.

Дени, очень озабоченный. Вот как? В каких же выражениях?

Моттле. Они говорили, что вы действуете в согласии с центральным комитетом и с его одобрения; что так будет и впредь; что вначале ваше положение обяжет вас, быть может, публично осудить некоторые шаги комитета, но что на деле вы их поддержите.

Дени, как выше. Так, так.

Моттле, оживляясь. Впрочем, масса понимает и без объяснений. Один старый установщик Международного Общества сказал мне: «Ему удалось проникнуть к неприятелю, и теперь он нам откроет ворота».

Дени, как выше. Да, если несколько упростить вопрос.

Моттле, с воодушевлением. Вы у власти! Нельзя себе и представить, что это для них значит. Словно среди зимы вдруг наступил июнь. Многие, вероятно, начинали подумывать: «Что ж! Увидят наши дети!» И вдруг, пережить такое! В былое время люди танцевали бы, понавесили бы гирлянд на деревья и водили бы хороводы в предместьях. Теперь народ более замкнутый. Не показывают виду. Но будьте уверены, что у них кружится голова.

Дени. Настолько, что они способны натворить глупостей?

Моттле. Как так, глупостей?

Дени. Да так; например, выступить самостоятельно?

Моттле, подумав секунду. Во-первых, это так скоро не делается.

Дени кусает губу, смотрит на Моттле, видимо, подыскивает фразу. Стучат. Дени не обращает внимания. Вахтер, нерешительно войдя, подходит ближе по знаку к Дени и что-то тихо говорит ему.

Дени, вахтеру. Нет, нет. Попросите ее сюда.

Вахтер идет за Мадленой и вводит ее.

Явление четвертое

Те же, Мадлена.

Когда вахтер удаляется, Дени подходит к Маллене, молча целует ее, потом немного отступает.