В среду поднялся сильный ветер, небо на западе озарялось вспышками молний. Когда они подъехали к ресторану «Мадрид», дождь лил как из ведра, дул сильный, пронизывающий ветер. Гордон обхватил Мэкки за талию, с трудом удерживая свободной рукой зонтик, и они бегом пустились к ресторану.

— В такой вечер не грех выпить чего-нибудь согревающего, — предложил Гордон.

Заказав бутылку испанского вина и ужин, они сели у окна и стали смотреть на струйки дождя, стекавшие по стеклу, и слушать раскаты грома.

Сначала их беседа носила банальный характер — он рассказал про свой день, она — про свой. Но под влиянием вина он осмелел и неожиданно попросил:

— Расскажите мне о вашем замужестве.

— Чтобы испортить такой чудный вечер? По-моему, не стоит, — возразила она.

— Расскажите. Так мы лучше узнаем друг друга. — Он взял ее ладонь и, повернув к себе, стал рассматривать линии на внутренней стороне. — Эти линии говорят мне о женщине, которая боится ворошить свое прошлое, — заунывным голосом, подражая гадалке, проговорил Гордон. — Линии предсказывают, что она станет очень счастливой, если откроет сердце своему собеседнику.

— А что говорят линии о выигрыше этой женщины в субботнюю лотерею? — спросила Мэкки шутливо.

— Линии говорят только о сердечных делах.

Мэкки смутилась и стала нервно теребить свою сережку, но вдруг неожиданно для себя сказала:

— Мы с мужем развелись уже больше восьми лет назад. Это довольно старая история.

— Вы же знаете, я люблю разные истории.

— Ну, раз вы просите… Мы познакомились на вечере в студенческом городке. Я тогда училась на втором курсе колледжа, а он уже имел собственное дело. — Она замолчала и стала снова теребить свою сережку. — Вас интересуют все детали моей семейной жизни?

— Вас же интересовали все детали моей супружеской жизни! — парировал Гордон.

Только очень близкие люди знали, как Брюс унижал и оскорблял Мэкки. Гордон наверняка даже не представляет, до какой низости может дойти порой мужчина.

— Да что там рассказывать? Обычные семейные сцены, вот и все.

— Я думаю, что было что-то еще. Не увиливайте. Я хочу знать все.

Он посмотрел на нее так пристально, словно хотел заглянуть ей прямо в душу. Его взгляд придал ей сил, и она поведала ему то, что всегда скрывала.

— Все началось сразу же после нашей свадьбы. Брюс не упускал случая унизить меня, оскорбить, прицепиться к какой-нибудь мелочи. Если до свадьбы я была самая удивительная, самая загадочная, самая замечательная, то, став его женой, превратилась в полную противоположность. Я и толстая, и вечно не причесанная, и одеваться не умею, и вообще все делаю не так, как надо. Брюс уговорил меня бросить колледж и пойти работать. Он считал, что я напрасно трачу время на учебу, так как из меня все равно ничего не выйдет. «Ты ни на что не способна, ты даже не умеешь готовить, стирать, гладить», — твердил он мне постоянно.

— Он вас не бил? — спросил Гордон с тревогой.

— Нет, не бил. Если бы он меня ударил, я, не раздумывая, ушла бы от него.

— Надо было проявить решимость, чтобы не бросить колледж и продолжить учебу, — заметил Гордон. — Скажите, ваш интерес к семейному законодательству основан на собственном печальном опыте? — спросил он.

Мэкки кивнула.

— Я хотела помочь женщинам, которые, как и я, стали жертвами жестоких мужей.