Вадим, зеленый от лицедейского перенапряжения, вышел у аптеки. Дублер критически посмотрел на сгорбленного товарища.

— Как тебя прихватило, а! Слушай, я проскочу? Разведаю обстановку. Тут уже недалеко. Ладно?

— Давай, — с трудом прохрюкал Вадим. — Я тебя тут подожду.

Дублер с сомнением оглядел зеленый полутруп, очевидно не надеясь увидеть уже Вадима живым, хлопнул дверцей и отъехал.

Вадим подождал, пока машина завернула за угол, перешел на другую улицу и поймал частника. Неновый белый «фольксваген» за пятнадцать минут довез его до окраины города к уединенному кафе «Баркентина». С террасы хорошо просматривалась маленькая дубовая роща невдалеке.

Вадим, только что умиравший от приступа язвы, гастрита и рака желудка в комплексе, взял себе бутылку ледяного пива, четыре сосиски с кетчупом на одноразовой пластмассовой тарелке и занял столик под красным зонтом-мухомором. Через несколько минут он увидел, как серая «восьмерка» въехала в дубовую рощицу. За ней вскоре проследовал знакомый Вадиму по предыдущим контактам «опель» цвета синий металлик.

Четвертая сосиска ушла с трудом. Вероятно, он все же немного волновался.

— Странное дело, — обернулась к нем$(старушка в бейсболке, веселенькой маечке и штанах из камуфляжной ткани. Она говорила с легким акцентом. — Вы видели, как взмыли птицы над тем леском?

— Каким леском? — удивился Вадим, приканчивая бутылку.

— Над той рощицей.

— А… Не видел. А что?

— Так резко. И беспокойно. Словно там что-то произошло.

— Что там может произойти, — равнодушно пожал плечами Вадим. — Хорошее пиво. — Он отодвинул пустую бутылку.

Военизированная старушка напряженно вглядывалась в даль.

— И все же там что-то произошло. Мне кажется, я слышала выстрелы.

Синий «опель» появился на дороге и двинул к городу, набирая скорость.

— Хотите проверить? — усмехнулся Вадим.

Старушка посмотрела на него строго и серьезно:

— Вы, молодой человек, очевидно, на глазок поставили диагноз: семьдесят пять лет. И не ошиблись. Но затем поставили второй: старческий маразм. И были совершенно не правы. Я ничего не хочу проверять.

— И это очень правильно, — кивнул Вадим. — Птицы, рощи, выстрелы… Какая нам разница?

Глава 4

Бублик сидел на краю большой двуспальной кровати и смотрел, как Маша собирает дорожную сумку «Адидас». Нельзя сказать, что сердце у него разрывалось на части в преддверии расставания, но некоторая меланхоличность озаряла зеленые, как и у хозяйки, глаза кота.

«Значит, сматывается, — думал Бублик. — А меня куда же? Куда меня-то пристроит?»

Маша, наверное, давно уже решила, куда пристроит своего питомца, потому что время от времени она отвлекалась от укладки вещей и с улыбкой смотрела на Бублика.

— Ты станешь моим маленьким народным мстителем, — произносила она загадочную фразу.

Маша и кот неплохо уживались вдвоем, хотя любовные молнии, посылаемые от сердца к сердцу в этом дуэте, были явно неравноценны. Маша Бублика, несомненно, любила, так как являлась для него мамой, ответственной стороной, ангелом-хранителем, лонжероном, главным казначеем, Государственной Думой. Бублик Машу терпел, как неизбежное зло, и предпочитал видеть ее в единственной роли — в роли держательницы говяжьей печенки, восхитительной печенки, порубленной крупными кусками и поджаренной с луком.

— Взять это платье, как ты думаешь? — Маша держала в руках какую-то крохотную тряпочку ярко-красного цвета.