- Динка, видно, подразумевает драку и хочет знать, как ей поступать, если враг ее уже упал и лежит, - догадывается Олег.

- Да, - хитро улыбается Динка. - Как быть, если он лежачий?

- Ну, если он упал, значит, ты оказалась сильнее. Зачем же тебе пользоваться своей силой и бить его еще? - пожимает плечами мама. - Ведь это же нечестно!

- А если он не упал, а просто спит. Вот я так иду, иду, а он спит… Он тоже лежачий? И его тоже нельзя трогать? - заинтересовывается Динка.

- Ну, это уж совсем подло, Дина! - хмурится мать. - Как ты не понимаешь таких простых вещей!

- А если человек просто упал… За ним гнались, а он бежал, бежал и упал вот тогда разве можно его бить, мама? - взволнованно спрашивает Мышка, все еще находясь во власти прочитанной страницы.

- Есть такие негодяи, что и бьют, - серьезно отвечает Олег.

Но Динка не согласна. Ей сразу представляется, как главный ее враг, Минька, вдруг вскочил и удирает от нее во, все лопатки; у Миньки длинные ноги, его бы ни за что не догнать, но вот счастье: Минька споткнулся и упал!

- Ого-го! - хохочет вдруг Динка. - Лежачего не бьют? А сидячего? Упал! Ого-го! Так я бы ему крикнула: сядь, убоище, сядь!

- А ты не знаешь, кто упал! Ты не знаешь! - вдруг обрушивается на сестру Мышка.

- А я посмотрю на его харю, так сразу узнаю! - старается перекричать ее Динка.

Взрослые озадаченно смотрят друг на друга. Олег вдруг разражается громким хохотом.

- Я пропал, Марина! Я пропал! - хохоча, повторяет он. - Твое изысканное воспитание дает блестящие результаты! Ха-ха! Я погиб!

Катя, зараженная смехом брата, тоже начинает смеяться.

- Да перестань, Олег! С ней же ничего нельзя предвидеть! - оправдывается Марина, с трудом удерживаясь сама от смеха. - Динка, ты совсем не понимаешь, что болтает твой язык! Ведь мы смеемся над твоей глупостью! - говорит она дочке.

- Это плохие слова, Дина, и маме стыдно за тебя! - вступает Алина, не понимая, как могут смеяться взрослые», видя такое безобразие. - Надо говорить «лицо», а не так, как ты… - поправляет она сестру.

- У хорошего - лицо, у плохого - харя, - решительно заключает Динка.

- Правильно! - вскакивает вдруг Олег. - У хорошего - лицо, у плохого харя! Коротко и ясно! Марочка, не сбивай ее!

- Нет, неправильно! Это грубое слово, и если она сама может его произносить, то другим противно слушать! - горячится мать.

- Она не должна даже знать таких слов! - вставляет Катя.

- Ну, а если узнала? И совершенно правильно поняла их? Так чего вы от нее хотите?

Динка со снисходительной усмешкой смотрит на взрослых. Она знает и другие слова, похуже этого! Подумаешь, «харя»! Есть о чем спорить! Послушали бы, как грузчики на пристани ругаются!

Но девочке становится скучно. Она вообще не любит, когда много говорят об одном и том же. А у взрослых языки КАК у ночного сторожа колотушка: тра-та-та… тра-та-та… САМИ кричат и друг друга перебивают, а детям делают замечания.

- Мама! Пойдем к пианино! Мама! Давайте вылезать из-за стола!.. - капризно тянет Динка.

Марина и Катя мгновенно забывают обо всем на свете.

- Олежка, спой! Спой! - обнимая брата, просят они. Любимая вещь в доме пианино - стоит в маленькой комнате, заменяющей в дождливые дни столовую. Алина зажигает свечи, Олег достает папку с нотами, мать придвигает к пианино свой стул. Мышка усаживается с Катей в одно кресло, Алина устраивается на подоконнике, Динка долго возит по комнате свой стул: ей обязательно надо видеть лицо дяди Леки, когда он поет. Наконец и она усаживается, обхватив руками колени.

- Ну, вы уселись? - спрашивает Олег и хлопает в ладоши. - Начали! «Песня жаворонка».