Я прикинула.

— Лучше — Одиллия.

Губы короля опять дрогнули в улыбке.

— Мы все еще цепляемся за прошлое, не так ли? Ну что ж, очень хорошо, Одиллия. Расскажите, что привело нашего самого страшного врага к моему порогу, да еще и с просьбой о гостеприимстве. Вы ведь понимаете, что такого еще не бывало.

Я оглянулась на всех этих подсматривающих и подслушивающих персон.

«Не замечай, не замечай, — шептал мне внутренний голос. — Сосредоточься пока на Дориане».

— Честно говоря, я не собираюсь объясняться перед всей этой вот галеркой. Я предпочла бы встретиться с вами наедине

— Надо же! — Дориан возвысил голос, обращаясь к толпе. — Ну и ну!.. Одиллия желает встретиться со мной наедине.

Я вспыхнула, кляня себя за глупость. Нервозный смешок прокатился по залу, становясь громче и увереннее, в соответствии с реакцией короля.

«Забавно, — подумала я, вспомнив комментарии Волузиана насчет Дориана и солдат, боявшихся его гнева. — Все это сборище — овцы, готовые плясать под дудку Дориана. Но не оттого ли они пляшут, что боятся капризного пастуха? Может, и мне пора его испугаться?»

Я продолжала молчать, делая вид, что не поняла намека. Дориан наклонился, поставил локти на колени и опустил подбородок на сложенные кисти рук.

— Если я окажу вам гостеприимство, то и вы должны ответить тем же. Я позабочусь о том, чтобы никто не причинил вам вреда на моей земле. В ответ вы не должны трогать тех, кто находится под моей крышей.

Я оглянулась на Волузиана.

— Ты об этом не говорил.

— Бога ради!.. — прошипел он, демонстрируя редкостную потерю терпения. — А вы чего ждали? Соглашайтесь, пока ваша неминуемая гибель не стала еще более неминуемой и не лишила меня шанса самому вас прикончить.

Я повернулась обратно к Дориану. Такой расклад меня не устраивал. Мне претила мысль оставаться в гнезде джентри. Я не желала зависеть от милости одного из них.

«Зачем только я сюда забралась?»

Мысленно я вызвала образ маленькой Жасмин Дилейни и представила, что ее пытают подобным образом перед двором Эзона. Вот только над ней не просто насмехались…

— Согласна, — ответила я.

Дориан молча оглядел меня, потом кивнул.

— И я согласен. — Он поднял глаза на толпу придворных. — Черный Лебедь Одиллия отныне находится под моим покровительством. Тому, кто хоть пальцем посмеет дотронуться до нее, я велю этот палец отрубить и заставлю съесть.

Он проговорил свою угрозу с таким же энтузиазмом, как и Волузиан.

По толпе прошел нестройный, неодобрительный шум.

— Откуда нам знать, что она сдержит клятву? — услышала я чье-то бормотание.

Другой джентри громко выпалил:

— Она же может всех нас перерезать!

Дориан опять метнул взгляд на меня.

— Вы хоть представляете, каким чудищем из ночных кошмаров вас тут считают? Когда дети плохо себя ведут, матери пугают их Черным Лебедем Одиллией.

— Слушайте, это не я их домогаюсь. Я нападаю лишь в том случае, если они первыми атакуют меня.

— Забавно, — протянул Дориан, приподняв бровь. — Впрочем, если вам так больше нравится, ваше дело. Я всегда восхищался женщинами, которые знают, чего хотят в постели.

— Эй, я не это хотела… — Подумать только, как глубоко наш сленг проник в общество джентри.

Их мир был отражением нашего, многое от нас просачивалось к ним.