Мурлыканье внезапно оборвалось.

— Эжени?

— Да, мама, — прохрипела я.

Собственное горло казалось мне изодранным и саднящим.

Я увидела встревоженное лицо мамы и не поверила своим глазам. Она выглядела практически нормально. Волосы слегка растрепались, на шее виднелось несколько синяков. В остальном мама казалась в порядке, словно не пережила только что потустороннюю атаку и магический шторм. Я на секунду погрузилась в воспоминания. Неужели мне все привиделось? Это была иллюзия или обман зрения? Нет. Я чувствовала себя разбитой. Ни одна иллюзия не причиняет такой боли.

— Ты как? — с сомнением спросила я.

Мама кивнула.

— Нормально. А ты?

Я с сомнением попыталась связаться с собственными мускулами. Они сообщили, чтобы я шла к черту и оставила их в покое.

— Больно.

Мама на долю миллиметра поправила мокрую тряпочку у меня на лбу. Когда она нагнулась, прядь волос скользнула вперед, и я различила отпечатки грязных пальцев у нее на шее. Нет. Определенно это не мое воображение.

— Я позвонила Роланду. Они с Биллом во Флагстаффе. Он уже едет обратно, будет здесь через пару часов.

— Мама, ты как, оклемалась?

— Что ты имеешь в виду?

— Эти духи едва не прикончили тебя. Ты не помнишь?

— Я немного не в своей тарелке, но ничего серьезного. — Она нахмурилась, чуть вздохнула. — Боже, лучше бы ты стала юристом или медиком.

— Ты помнишь, что произошло?

— Немногое, — призналась она. — Помню, что кинулась за одной из этих… тварей. После этого все как в тумане. Наверное, я запаниковала. Твоя гостиная… хм… нуждается в некотором ремонте.

Я почувствовала усталость и закрыла глаза. Скорее всего, моей гостиной требуется, чтобы ее сравняли бульдозерами, а потом отстроили заново. Не говоря уже об остальном доме. Вероятно, он мог развалиться в любой момент, хотя спальня выглядела вполне прилично. Кое-какие вещи были разбросаны, перевернуты, скорее всего, порывами ветра, гулявшими по комнатам.

— Тут к тебе посетители пришли.

Я открыла глаза.

— Кто?

— Я их не знаю. Мужчина и женщина.

— Мужчина — лис?

Она уставилась на меня с явным непониманием.

— Лис? Он очень красив, да, но, милая, может, я лучше отошлю их. Думаю, ты еще не вполне пришла в себя.

— Нет-нет, дай мне с ними поговорить.

У меня возникло такое ощущение, что необъяснимые вещи, происходившие до и после бури, так или иначе связаны с Кийо.

— Я должна поговорить с ними наедине.

Мама выглядела обиженной.

— Ничего личного. Просто бизнес.

Она принялась было спорить, потом покачала головой и встала.

— Пойду позову их.

Когда мама ушла, я рискнула бегло осмотреть себя и обнаружила, что все еще одета лишь в трусы и майку, причем исключительно рваную и грязную. Я натянула покрывало по самую шею, провела рукой по лицу, волосам, почувствовала грязь и царапину на щеке, смутно напомнившую о каком-то осколке, прилетевшем и порезавшем меня. Мои лохмы торчали в разные стороны. Я попыталась пригладить их, но тут вернулась мама с Кийо и какой-то незнакомой женщиной.

— Если понадоблюсь, я в кухне, — воинственно сказала она и прикрыла за собой дверь, оставив небольшую щелку.

Выражение лица Кийо красноречиво говорило о том, как я выгляжу.

— Жаль, ты того парня не видел, — сказала я.