Чувствуя себя полностью побежденной, без надежды на спасение, я пробралась назад в свою комнату и свернулась на кровати. Вдруг я поняла, что на мне только трусики «Чудо-Женщина», которые Бри в шутку подарила мне месяц назад, и изношенная толстовка моего папы с логотипом Массачусетского технологичного института. Хантер просмотрел мои вещи в шкафу, после чего он достал застиранную футболку для регби с длинными рукавами. Он деловито подошел ко мне, снял с меня толстовку, затем надел на меня эту рубашку, помогая вставить мои руки в рукава.

Затем он оставил мою спальню, и я боком проскользнула в мою прохладную удобную кровать, чувствуя себя полностью униженной. Прежде Хантер и я были довольно близки, наши руки были под рубашками друг друга, но он никогда не видел меня в одних трусиках «Чудо-Женщина».

Хантер вернулся в мою комнату, держа банку холодного имбирного эля. Он налил его в стакан и помог мне сесть снова, чтобы я могла попить. Это была нирвана. 

 –  Спасибо. – Мой голос казался неприятным и скрипучим.

– Значит, ты немного выпила, – сказал он, забирая у меня стакан и ставя его на мой прикроватный столик.

Я застонала, пряча лицо в подушке. Я все еще чувствовала себя несчастной, но все же мне было намного лучше, так как мой желудок избавился от всего, что отравляло мой организм. Головокружение и ужасная тошнота ушли.

– Спиртное притупляет твои чувства, – мягко сказал Хантер, поглаживая рукой мои волосы и плечи. Я натянула покрывало повыше. – Из-за алкоголя магия действует неправильно, если ты не уравновесишь его. Именно поэтому большинство ведьм пьют только немного церемониального вина, не больше...

Я начала плакать, и он замолчал. Он не должен был говорить мне этого – я не хотела, чтобы он это говорил – у меня в жизни больше не возникнет  желание пить.

– Сегодня вечером я была с Киллианом. Он рассказал мне, почему Кьяран унаследовал ковен его матери, а не она, но больше ничего. Но я попросила его, чтобы он позвал Кьярана приехать сюда, – я разрыдалась в подушку, чувствуя, что выпускаю напряжение, страх  и беспокойство за все эти дни. Хантер сидел близко ко мне, его рука на моей шее гладила мои волосы. Он не говорил «ш-ш-ш» или что-нибудь, чтобы заставило меня прекратить плакать, он только ждал, пока я справлюсь сама.

Наконец я успокоилась. Меня била дрожь. Я пристально глядела на него наполненными слезами глазами, думая, каким он был невероятным, каким привлекательным, сексуальным и волшебным, думая о том, каким замечательным, заботливым и внимательным он был сегодня вечером. Мое сердце сжималось снова и снова. А меня ужасно рвало прямо перед ним, он увидел меня в моем шуточном нижнем белье, а еще я знала, что я, когда плакала, была похожа на Боузера. Слишком много, чтобы я могла выдержать, и я закрыла глаза, защищаясь от нового потока боли, что снова подступал ко мне. 

– Расскажи мне больше про сегодняшний вечер, любовь моя, – мягко сказал он, наклоняясь ко мне.

Я медленно рассказала обо всем, о чем говорила с Киллианом. Казалось, очень мало о чем. Я была неудачницей. Я рассказала о походе в бар сегодня вечером, про то, как все пили, и про Итана, который снова начал пить. Я созналась, что Киллиан творил погодную магию, но умолчала, что и я это делала.

– Прямо перед тем, как он ушел, я попросила его позвать Кьярана. Он сказал, что подумает об этом.

– Ты хорошо справилась, – сказал Хантер. Он смотрел на меня, и, казалось, хотел что-то сказать, но передумал. Вместо этого он провел рукой по моим волосам вдоль спины. Я поняла, что я ужасно устала, и у меня не осталось никаких сил.

– Засыпай, – прошептал Хантер.