Роберт отвязал от седла мех с вином, поднес его к губам. Напившись, он передал его Джеймсу Комину.

– К ночи мы достигнем границы, – сказал Роберт. – Там станем на ночлег и обдумаем все хорошенько.

– Что значит – обдумаем? – спросил Джеймс. – Вам следует как можно быстрее доставить королевские письма в Вестминстер, и тут нечего обдумывать!

– В самом деле? – Роберт задумчиво помял в руках сумку с гербом. – Александр хотел, чтобы я покинул Шотландию, вот и все. Не думаю, чтобы эти письма были важными. Я склоняюсь к тому, чтобы повернуть обратно.

– Тогда вы просто дурак! – Джеймс вернул ему мех и снова взял в руки поводья. – В таком случае я не намерен составлять вам компанию!

Дорога миновала болота и углубилась в лес; воздух был угрожающе тих. Роберт снова взял мех, бросив поводья и позволив лошади идти шагом вслед за своими спутниками.

Поджидавшие их скрывались в тени терновых зарослей, даже тусклый блеск мечей был заметен в слабых лучах скрытого за густыми деревьями солнца.

Джеймсу Комину не повезло: он успел только взяться за рукоятку своего оружия, как меч вонзился ему в живот немного ниже грудной клетки. Джеймс тяжело рухнул на мягкую лесную землю. Джон Гилкрист прожил немногим дольше: он успел выхватить свой меч и взмахнуть им два раза, крикнув «разбойники!», прежде чем тоже свалился с седла. Потерявшие седоков кони, рванувшись, исчезли за поворотом дороги.

Роберт в панике швырнул мех с вином в нападавших и изо всех сил пришпорил коня. Тот встал на дыбы, развернулся и понесся обратно по дороге. Через несколько мгновений место стычки исчезло из виду, и лес обступил Роберта с обеих сторон. Он не сразу сумел замедлить бешеный бег коня.

Роберт прислушался. Дорога и пересекавшая ее лесная тропа казались безжизненными, тишина была мертвая. Погони не было. Похоже, те, кто сидел в засаде, довольствовались его двумя товарищами, по крайней мере, на этот момент. Роберт посмотрел на солнце и снова повернул своего усталого коня на юг.

Весть о том, что в Эттрикском лесу были найдены изувеченные тела Джеймса Комина и Джона Гилкриста, поразила всех как громом. Не меньшее удивление вызвало и то, что исчез сэр Роберт де Куинси, королевский посланник. Король мужественно встретил это известие и отдал приказ найти и наказать разбойников. Нападение на королевского гонца было серьезным преступлением, и виновным грозила виселица. Однако злодеев так и не нашли, как, впрочем, не нашли и следов сэра Роберта.

За Элейн наблюдали постоянно – камеристки, слуги, советники короля и даже его друзья. Каждый раз, направляясь в королевские покои, она чувствовала на себе десятки глаз из всех дверей и окон, догадывалась о прижатых к замочным скважинам ушах и слышала обрывки многозначительных фраз.

Всем своим видом Элейн показывала, что ей нет дела до слухов и сплетен; она неизменно шла, гордо выпрямивший, и глядя поверх голов, хотя в душе у нее было неспокойно. Да, она желала Роберту смерти, но это было грехом. А мог ли грех стать основой ее будущего счастья? Она не позволяла себе думать о том, что вся эта история с убийством – замысел Александра. Тогда на нем тоже лежит грех; и не меньше ее собственного. Она пыталась молиться, но все ее молитвы заканчивались одним: «Благословенная Дева Мария, Пресвятая Матерь Божья! Сделай так, чтобы Роберт де Куинси был мертв!» Случись это, Элейн снова бы стала свободной, снова могла выйти замуж, и ее мужем стал бы король. И с каждым днем дело становилось все серьезней – Элейн стала подозревать, что беременна.

Она почти никогда не бывала одна – кто-то постоянно был рядом.