|
На стенах — огромные живописные полотна, в основном портреты военных. Кто-то горделиво восседает верхом на лошади, кто-то позирует со вскинутой вверх саблей или шпагой. Удивительно, сколько народу набилось сюда сегодня. Однако, несмотря на шум, разговоры, негромкий смех, раздающийся то в одном углу комнаты, то в другом, превалирует другой звук, забивая все остальные шумы, — непрерывное звяканье бокалов и фужеров. Впрочем, Дот ли бояться шума? У них дома, на Викториан-террас, тоже никогда не бывает тихо. Мама, она, отец, младшая сестренка. Вечно на полную мощность орет радио, постоянно стучат посудой на кухне, чайник свистит во все горло, вода льется из крана. А еще ворох вопросов и наставлений, которые тоже поминутно раздаются громовыми голосами и так и сыплются тебе на голову, пока родители носятся вверх-вниз по лестнице.
— ЧАЙ ЕСТЬ? — СТУПАЙ, САМ ЗАВАРИ! — ГДЕ МОИ ЧИСТЫЕ РУБАШКИ? — В СУШКЕ ВИСЯТ. И какая, в самом деле, разница, что человек, до которого ты пытаешься докричаться, находится в этот момент на другом этаже? Разве это мешает ее родным задать любой интересующий их вопрос? — Пожалуйста! Угощайтесь! Фаршированные яйца! — Дот максимально убавила громкость собственного голоса, пустив в ход самые мягкие и вкрадчивые интонации. Все, как учила ее мама. Мужчина с шикарными усами, в военно-морской форме, украшенной золотыми эполетами, буквально накинулся на поднос. Дот молча наблюдала за тем, как он сгреб с подноса не менее полудюжины крохотных фаршированных половинок и тут же отправил их себе в рот. Манеры так себе, подумала она, зато есть все основания сказать маме, что ее стряпня пришлась гостям по вкусу. — Нет, спасибо, милочка! Мне не надо! — Жена обжоры нетерпеливо взмахнула ручкой, обтянутой белой перчаткой. Напрасно отказалась! У бедняжки такой худосочный вид. Пожалуй, вот ей-то полдюжины фаршированных яиц — самое то. Тощая, аж жуть! Просто светится. Пестрое шелковое платье с рукавами «летучая мышь» болтается на ней, словно на вешалке. А вот брови дама нарисовала чересчур высоко… прямо на самый лоб залезли. Уж очень она похожа со своими несуразными бровями на куколку Долли-Пег. Обслужив супружескую пару, Дот двинулась дальше, к небольшой группе пожилых мужчин и дам. От всей компании и от каждого по отдельности сильно разило пылью и камабоко (так у них дома называют пасту из вареной рыбы). — Пожалуйста, фаршированные яйца! — Дот услужливо протянула поднос какому-то ветхому старикану. — Что фаршированное? — взвизгнул он в ответ. Дот слегка прикусила щеку, чтобы не расхохотаться вслух. Какое счастье, что в эту минуту рядом с ней нет Барбары. То-то было бы смеху! От такой сценки можно ведь насмеяться до слез. Дот слегка откашлялась и проговорила еще ласковее, словно обращалась к ребенку. — Пожалуйста, угощайтесь! Фаршированные яйца! — Пальцы? А что с моими пальцами? — снова громко взвизгнул старик. — С вашими пальцами? С ними все в полном порядке, сэр. ПРОСТО Я ПРЕДЛАГАЮ ВАМ УГОСТИТЬСЯ ФАРШИРОВАННЫМИ ЯЙЦАМИ. На сей раз она повысила свой голос почти до максимума, стараясь четко проговаривать каждое слово, несмотря на душивший ее смех. — Боюсь, мне уже ничего не поможет! — жалобно захныкал старикашка. — Я ведь потерял брата на войне. — Право же, мне очень жаль! — сразу посерьезнела Дот, но все же, подхватив со стола еще один поднос, ткнула его гостю почти под самый нос. — Тогда попробуйте вот это! — А это что? — повелся гость на ее ласковый голос. — Это — канапе, сэр! — Конопля? Дот почувствовала, как ее плечи начинают сотрясаться от смеха. |
