Изменить размер шрифта - +
Подумайте об этом, Мара.

– Мама… – В голосе Роуз прозвучала печаль и усталость. Джессика стояла с ней рядом, как почетный караул. Элли, дочь Синди, находилась на расстоянии полутора метров от них и еле сдерживала эмоции.

– Меня зовут Лили, – сказала женщина. – Мара исчезла с лица земли. Вам это ясно? И я хочу, чтобы так и было. А теперь мне нужно отвезти дочку домой.

– Должен признаться, у меня к вам есть еще кое-какие вопросы.

Лили согласно кивнула, но ничего не ответила. С Лаэмом и Роуз она вышли из гостиницы, они сели в грузовичок и покинули огни Кейп-Хок, въехав в темные, загадочные скалы и сосны, которые Лили уже так давно – и по сей день – называла домом.

Но то обстоятельство, что она минуту назад стояла рядом с человеком, только что видевшим ее бабулю, так потрясло ее, что она не могла унять дрожь, и ей пришлось покрепче обнять Роуз, чтобы самой не рассыпаться.

 

***

Мариса оперлась о стойку портье, глядя, как Джессика проводила Роуз к выходу и теперь махала на прощание ей вслед. Все «Нанук» дружно загудели.

– Ты знала об этом?

– Я знала, что она по каким-то причинам сбежала из дома.

– А отчего она сбежала – знала?

– Догадывалась. У нее был такой загнанный вид, когда она впервые появилась в Кейп-Хок.

– Я помню, она запнулась, когда впервые представилась, как ее зовут, – сказала Синди. – Мы с Элисон только что об этом говорили. Тогда мы поняли, что Лили – это не настоящее имя. Но было совершенно очевидно, что ей хочется сохранить свое имя инкогнито, нечего и говорить.

– Нам в голову не приходило приставать к ней с расспросами, – согласилась Дорин.

– Неужели вы даже между собой не говорили об этом? – удивилась Мариса.

Энн покачала головой:

– По правде сказать, нет. Долгое время я даже не думала об этом. У нее были коротко острижены волосы, когда она появилась у нас, почти под мальчика. Сначала она носила очки в черепаховой оправе и всячески старалась скрыть беременность под просторными рубашками. Но немного погодя волосы отросли, а очки исчезли. Наверное, она почувствовала себя увереннее, безопаснее.

– В конце концов она начала что-то говорить о своем неудачном браке, – рассказывала Синди Марисе. – Это было началом ее исцеления. Когда она нам открылась. Мы ни о чем не расспрашивали, не влезали в подробности, не выясняли, откуда она родом. Какая разница. Просто хотелось помочь ей осознать, что она не заслуживала такого отношения со стороны мужа.

– Я с самого начала знала, кто она такая, – спокойно сказала Марлена. – У меня стоит спутниковая тарелка, и я ловлю местные новости из Штатов. Ее история меня просто поразила – еще до того, как она появилась у нас. Муж, который всем так нравился, такой красивый, такой популярный, молодая красивая жена ростом пять футов, к тому же беременная, с подкупающе-лучезарной улыбкой – как ни у кого.

– И что же? – спросила Мариса.

– А то, что мне непременно нужно было знать: они и вправду были образцовыми супругами? Или же он ее убийца? Неужели он совершил идеальное убийство, не оставив ровно никаких улик?

– Хорошие вопросы, – оценил детектив Мерфи, который, прохаживаясь рядом, прислушивался к разговору. – Очень хорошие вопросы.

– Скажите, вы вели это дело? – спросила его Мариса.

– Да, – ответил он. У него были ярко-рыжие волосы с легкой сединой на висках, лицо, покрытое веснушками, и чудесная улыбка, поразившая Марису, когда он вдруг обнаружил свое умение улыбаться.

Быстрый переход