— И ты был прав, — согласился Рис. Тридцатилетний монах посвятил служению Маджере почти всю жизнь. И хотя недавно он потерял веру в своего Бога, Бог отказался отпустить его. Это открытие принесло Рису смирение и наполнило его благодарностью и радостью. Он, спотыкаясь, пробирался во тьме, много раз сворачивал на тропинки, ведущие в никуда, но в конце концов нашел путь к своему Богу, и Маджере встретил его с распростертыми объятиями.

— Корабль доставил нас сюда, на противоположную сторону континента, к замку Чемоша. И минотавр заковал нас в цепи в пещере — вот видишь, я дошел до этого момента.

Рис снова кивнул, продолжая поглаживать Атту, которая, казалось, успокоилась, слушая болтовню кендера.

— А затем нас посетила куча народу — гораздо больше, чем могли бы ожидать два узника, сидящие в пещере. Сначала пришла Мина. — Паслен задрожал. — Это было действительно жутко. Она подошла к тебе и попросила рассказать ей, кто она такая. Она заявила, что в первый раз, когда она увидела тебя, ты узнал ее…

«Но на самом-то деле я ее в первый раз видел», — озабоченно подумал Рис. Он все еще не понял этого эпизода.

— …а когда ты не смог ей ответить, Мина рассердилась. Она решила, что ты лжешь, и пригрозила, что скоро вернется и, если ты не согласишься беседовать с ней, убьет меня и Атту. Сказала, что мы умрем в муках, — со смаком закончил Паслен.

— Когда Мина ушла, откуда ни возьмись, появилась Зебоим. Понимаешь, что я имею в виду, Рис? К нам в Утехе приходило меньше посетителей. Зебоим сказала, что тебе лучше открыть, кто такая Мина, потому что среди Богов возникло волнение по этому поводу, но ты ответил, что не можешь. Тогда она пришла в ярость и воскликнула, что с удовольствием посмотрит, как Мина будет пытать и убивать меня и собаку. — Паслен остановился, чтобы перевести дух и выплюнуть соленую воду. — А после этого ты послал нас с Аттой искать помощи у монахов Маджере в Устричном, но мы туда так и не добрались. Нам удалось найти лишь дорогу туда, и это оказалось делом нелегким: вокруг сплошные песчаные дюны. Потом я побеседовал с твоим Богом. Могу тебе сказать, я был с ним не очень-то вежлив. Я сообщил Маджере, что ты скоро погибнешь, потому что остался верен ему, и спросил, почему бы ему для разнообразия не позаботиться о тебе. Я попросил его помочь мне и Тате спасти тебя. А затем двое Возлюбленных заметили нас и решили, что надо меня убить. — Паслен вздохнул. — В ту ночь пропасть народу пыталась меня убить. Ну, мы с Аттой бросились бежать со всех ног, но ноги-то у нас короткие, а у Возлюбленных — длинные, и, несмотря на то, что у Атты их целых четыре, нас уже почти догнали, когда я налетел на Маджере. Бум! Наткнулся прямо на него. Он увидел, что у нас неприятности, наслал на Возлюбленных кузнечиков и прогнал мертвых тварей прочь. Я напомнил ему, что ты готов пожертвовать ради него жизнью, но он ответил, что не может тебе помочь, потому что небо сияет странным янтарным светом и ему нужно идти по своим божественным делам куда-то в другое место…

— Не думаю, что Маджере сказал именно так. — Рис был рад, что темнота скрыла его улыбку.

— Ну, хорошо, может, и не совсем так, — согласился Паслен. — По крайней мере, смысл был таков. А затем он благословил меня. Меня. Кендера. Который грубо разговаривал с ним. Итак, Атта и я вернулись в пещеру, где ты все еще сидел закованный в цепи, и обнаружили там Чемоша. Он требовал, чтобы ты сказал ему, кто такая Мина, и угрожал убить тебя, и убил бы, наверное, если бы Атта не укусила его за ногу. А затем пещера содрогнулась, и мы все полетели на землю — даже Бог.