«У тебя нет сестры!» – кричит мать Гертруды Шпильман. У женщины начинается истерика. Она хватает дочь за руку, не сдержавшись, бьет по лицу. «Нет! Нет! Никакой двоюродной сестры! Никакой свадьбы! Очнись!» Гертруда улыбается. На насилие она не реагирует. «Что ты, мама… ты просто забыла… мы женились на корабле, я держала ей фату…» Мать уводят подоспевшие медики, делая ей по дороге инъекцию успокоительного. Один из врачей остается с девочкой. «Я держала фату, – повторяет девочка. – Я взрослая. Я очень-очень взрослая». Врач кивает, не споря. «Это просто мама забыла, – извиняющимся тоном добавляет девочка. – Она у меня вечно что-то забывает. А я всё помню… я вот ни настолечко не забываю…»

Улыбка Гертруды похожа на гримасу боли.

Отчет Якоба Трессау, маркиза пси-хирургии:

«…личностная опухоль Гертруды Шпильман показала инфильтрирующий рост. Зафиксирован пронизывающий эффект синапт-мембран и метастазирование ближайших воспоминаний. Захват псевдо-личностью пограничных областей психики больной развивается скачкообразно. Продукты распада ложных реалий приводят к интоксикации базовой личности. Некроз в центре опухоли не позволяет нам медлить с проведением операции. Прошу разрешения, заверенного родителями больной…»

Докладная записка инспектора Фрейрена:

«К сожалению, служба Т-безопасности вынуждена отказать семье ван Фрассен в просьбе вернуть ребенка домой – и продолжить содержание их дочери под строгим карантином. Процесс первичного захвата, купированный ненадлежащим образом, привел к опасным последствиям. Подобно тому, как хватательный рефлекс побуждает младенца сжимать кулачок, телепатические способности Регины ван Фрассен побуждают ее к неосознанному спонтанному подавлению психики окружающих. При первом же конфликте, имеющем место или вымышленном, девочка оказывает давление на сознание конфликтующего. При этом индекс виктимности захваченного растет с угрожающей быстротой, превращая человека в потенциальную жертву.

Попытки вернуть ситуацию в естественное русло, чтобы перейти к Т-обучению, успехом не увенчались. Держать Регину ван Фрассен на „Нейраме-4“, подавляя кси-ритмы мозга, можно лишь в рамках обычного срока. Иначе мы рискуем довести ребенка до каталепсии…»

V

– «Нейрам-4»? – спросил Теодор ван Фрассен. – Что это?

С Нейрамом у капитана возникла всего одна, очень странная ассоциация. Так звали лидер-антиса расы вехденов – с точки зрения граждан Ларгитаса, муравьев в человеческом обличье. Нейрам Саманган, существо, способное переходить из материальной в волновую форму. Какое отношение имеет антис к Регине?

– Это не то, что вы думаете.

Поймав нервный взгляд капитана, Гюйс обругал себя за двусмысленность фразы. И заторопился, желая успеть, прежде чем собеседник закроется, огородится конфликтом, как крепостной стеной:

– Я не читал ваших мыслей. Прошу прощения за неудачный оборот речи. «Нейрам» – кси-контроллер четвертого поколения. Вы наверняка слышали – его применяют к телепатам-преступникам по вынесению приговора…

– Опять неудачный оборот речи? – мрачно поинтересовался капитан.

Сейчас он даст мне в морду, понял Гюйс. И ошибся. Сам того не предполагая, он расположил ван Фрассена к себе. В юности, стесняясь маленького роста, капитан до икоты завидовал таким высоченным красавцам, как этот телепат.