|
– Стекло – моя любимая форма камня. Горы высоки и могучи, но они молоды. Тогда как крупицы песка – это древние горы. Они путешествовали по миру, по океанам, по воздуху. Они столько всего перенесли и перед стольким выстояли. Я считаю, ничто не хранит нашу историю столь хорошо, как стекло. Оно хрупкое, но в то же время способно защитить. С его помощью даже можно раскрасить свет… – Он поднёс призму к солнечному лучу, и по кабинету закружились радуги.
Класс дружно ахнул – Клэр вместе со всеми. – Чего вы ждёте? – спросил Корналин, убирая призму в карман. – К столам!
* * * Теперь Клэр знала, кто поёт эти тоненькие нотки гостеприимства. Её приветствовали миллионы миллионов крупиц песка, который плавает в бескрайних морских водах. Клэр была окружена возможностями – до тех пор, пока оставалась в сознании. Разряд пробежал по её руке – стрела-магнит достигла морского дна, подняв клубящееся облако песка. И тут в голове Клэр возникло ещё одно воспоминание: отпуск, в который они отправились всей семьёй не так давно. Софи тогда как раз начала стесняться играть на людях. Но в эту поездку, редкую для Мартинсонов, которые свой недельный отпуск обычно проводили в походах по национальным паркам, Софи играла вовсю. Они устраивали Впечатление за Впечатлением, начиная с тайных посланий в бутылках и заканчивая потрескавшейся краской в их съёмном жилье, которая, по словам Софи, на самом деле была зашифрованной картой сокровищ. Одним утром Софи даже поиграла с Клэр в дельфинов, и они провели целый день, лепя из песка замки и русалочьи хвосты. Воспоминание навело Клэр на мысль. Свободной рукой она зачерпнула со дна песок. Он рассеялся вокруг неё облаком. Но она не выпускала из головы воспоминание о том, как они с Софи играли на берегу. Взглядом художника Клэр приметила в мутном песке изгиб плавника точно так же, как увидела бы среди летних облаков барашка. Она отчаянно задвигала рукой взад-вперёд, вспоминая все те моменты, когда они с Софи зачерпывали влажный песок ведёрком и переворачивали его, а затем, в волнительном нетерпении, спешили поднять формочку, под которой их ждала либо стройная башенка, либо разваливающаяся кучка. Песчинкам нравилось держаться вместе. Каждая крохотная крупица была когда-то частью чего-то более крупного, чего-то большего, чем она сама. «Когда ты снова почувствуешь себя маленькой, – всё время говорила ей мама, – просто вспомни, что все мы часть чего-то гораздо большего, пускай мы и не всегда можем это увидеть». Клэр обратилась к песчинкам, которые когда-то были кораллом, живым камнем, и попросила их вспомнить, каково это – быть частью огромного организма. Она услышала, как некоторые крупицы прошептали о снеге и хвое. Этот песок прежде был крепкими склонами Звёздной цепи. «Держитесь вместе, – умоляла их Клэр. – Забудьте про воду, которая вас разделяет!» А сама она тем временем постарается забыть про обжигающее чувство в груди и тёмные пятна перед глазами. Она крепко сжала веки, не желая видеть приближающийся конец. У неё заканчивалось время. Пощипывало ли у неё пальцы? Было трудно сказать. Они онемели в холодной воде. Казалось, сердце билось всё медленнее. Она слабо махнула рукой, подбадривая песок вспомнить о своём умении преодолевать потоки, о своей способности двигаться, изменяться и подстраиваться… Как вдруг что-то ударило её по ладони – по той, что прилипла к стреле. Клэр распахнула глаза: огромный песчаный зверь ринулся на стрелу снова. И будь то жёсткость песка, который тёрся о её кожу, или глубочайшее удивление при виде улыбки волшебного дельфина, но её рука наконец отделилась от стрелы-магнита. Клэр была свободна. Но у неё закончились кислород и время. |
