— Кстати, как он?

— Нормально, встал, походил по палате туда-сюда, движения и рефлексы в норме, хотя нет… слегка заторможенные. Поел хорошо, все съел с аппетитом. Только вот…

— Что?

— Понимаешь, взгляд у него недетский, пронизывающий. Смотрит, как рентген, как будто насквозь. У меня от его взгляда мурашки по коже. Еще медсестра-практикантка на него жаловалась. Говорит, что он ее взглядом раздевал, а когда нагнулась поправить одеяло, демонстративно стал разглядывать ее груди. Хотя надо сказать, что с бюстом у нее все в порядке. Еще когда уходила, он ее по попке шлепнул и подмигнул.

В трубке снова рассмеялись:

— Однако, какой он Казанова! Ты поставил кого-нибудь присматривать за палатой?

— Да, там прямо у двери стол дежурной медсестры находится. Я велел его не выпускать.

— Меня гложут смутные подозрения. Если он майор ГРУ, то твоя медичка ему не помеха. Черт, сходи проверь, ладно?

— Хорошо, сейчас проверю.

— Перезвонить не забудь.

— Ладно. Давай, пока, — однако трубку врач положить не успел.

Без стука в кабинет ворвалась дежурная медсестра и закричала:

— Его нет, он пропал!

— Кто пропал? Да скажите вы толком, Светлана Аркадьевна!

— Мальчик из сорок седьмой. Артур пропал!

В трубке послышался отборный мат.

— Костя, Костя, дай ей трубку! — было слышно, как надрывался Стас в динамике.

Ошарашенный доктор поднял трубку и спросил:

— Что? Извини, не расслышал.

— Дай ей трубку!

Константин протянул трубку медсестре:

— Возьмите. С вами хочет поговорить мой брат.

Подойдя, медсестра взяла протянутую трубку.

— Здравствуйте. С вами говорит капитан КГБ Кокренев. То, что вы сейчас скажете, вы повторите нашим сотрудникам, которые скоро подойдут. А пока расскажите мне все подробно. Как это произошло?

— Здравствуйте, я, товарищ капитан, относила обед лежачим больным. К ним относится и мальчик из сорок седьмой палаты. Когда я открыла палату и внесла поднос с обедом, то увидела, что кровать пуста. Я думала, что ребенок играет в прятки, и минуты две искала его по палате. Его нигде не было. Только окно было не закрыто на шпингалеты, а просто прикрыто. Еще пропала простыня. Как только я поняла, что ребенок пропал, сразу же побежала к Константину Сергеевичу. Но он же не мог сбежать в окно? Третий этаж все-таки?

— За палатой никто не наблюдал?

— Я попросила санитарку, она сказала, что никуда не отлучалась!

— Хорошо, я все понял. Спасибо, вы действительно все подробно рассказали. А теперь верните трубку моему брату.

Медсестра передала трубку телефона врачу и по его знаку покинула кабинет.

— Да, Кость, он нас сделал.

— Вы его найдете?

— Если бы он был простым обывателем, то да, не сразу, но нашли бы. Но он же не идиот, а профессионал, глупости делать не будет. Ладно, я на доклад к начальству…

Положив трубку, Константин задумался. Ему хотелось что-то предпринять, но что? Так ничего и не придумав, он запер кабинет и направился к сорок седьмой палате. Зайдя в открытую палату, врач осмотрелся. Действительно, простыни не было. Подойдя к полуоткрытому окну, распахнул его и высунулся наружу.

— Ну и как он спустился? Третий этаж все-таки.

Пожав плечами, доктор закрыл дверь и строго-настрого запретил медсестре открывать ее. Вернувшись в кабинет, сел в кресло и, достав из тумбочки стола початую бутылку коньяка, отмерил ровно пятьдесят грамм. Выпив, потер виски. Ночное дежурство давало о себе знать. Прикрыв глаза, Константин почти уже задремал, когда раздался резкий стук в дверь и, не дожидаясь ответа, в кабинет вошли два человека в штатском.