– Близко к насыпи лезть не надо. Дай бог, чтобы заряд рванул нормально. Если в составе цистерны, достанем их и отсюда зажигательными пулями.

Оба пулемета замолкли, и немецкие саперы стали осторожно ворошить щебень стальными щупами. Действовали они грамотно, опасаясь противопехотных мин. Но и долговязый старлей Кондратьев был далеко не новичком. Чтобы первая диверсия на «железке» не сорвалась, Федор заложил в насыпь вторую мину натяжного действия. Ее немцы пока не заметили, и находилась она рядом с броневагоном.

– С эшелоном не получится, – тронул он за плечо Журавлева. – Рванем мотовоз, пока он на мине стоит.

– Давай, – отозвался после короткой паузы капитан.

Мина натяжного действия – штука примитивная и опасная в применении. Зато довольно надежная. Хитростей в ней немного. Самое главное – натянуть замаскированный шнур и выдернуть чеку.

По условному сигналу сапер Степа Пичугин, спрятавшийся в семидесяти метрах от насыпи, потянул шнур. Ему в операции отводилась самая опасная роль. Требовалась минута или две, чтобы натянуть замаскированный шнур и выдернуть чеку.

Николай Мальцев видел, как младший сержант Пичугин по прозвищу Воробей быстро подтягивал шнур. При этом он невольно высунулся из-за поваленной сухой березы. Его могли увидеть в любой момент и открыть огонь. Ситуацию понимали все, а шнур, как назло, продолжал растягиваться, оставляя Воробью все меньше шансов на благополучный отход.

– Мальцев, Грицевич, огонь! Гасите пулеметы, – скомандовал Журавлев.

Снайпер Василь Грицевич уже держал на мушке первого номера из расчета крупнокалиберного «машингевера». Он выстрелил в тот момент, когда пулеметчик разглядел русского диверсанта и склонился к своему массивному «МГ» калибра 13 миллиметров.

Пуля ударила в край щита и ушла рикошетом в небо. Пулеметчик, слегка оглушенный ударом бронебойной пули, ответил неточной очередью.

Николай Мальцев успел дать короткую пристрелочную очередь по второму пулемету, когда Пичугин дернул туго натянутый шнур. Раздался негромкий хлопок сработавшего запала, а спустя пять секунд взорвалась мина, усиленная брусками тола.

Поднялся фонтан земли и щебня. Мощный заряд вывернул рельс вместе со шпалами. Броневагон встряхнуло и накренило. В какой-то момент он едва не перевернулся, но левое переднее колесо застряло между треснувших шпал и удержало платформу.

Она застыла, накренившись под углом двадцать градусов. Двоих солдат сбросило на щебень, оба пулемета пока молчали, их расчеты приходили в себя. Обер-лейтенант, удержавшийся за поручень, отдавал быстрые команды. Он бы наверняка сумел организовать отпор, но белорус Грицевич, поймав его в оптический прицел, выстрелил точно.

Офицер в серо-голубом френче продолжал держаться за поручень. Повыше левого нагрудного кармана расползалось темное пятно. В этот момент открыла огонь вся группа. Мальцев хорошо видел расчет «МГ-42», двоих солдат, мостившихся на перекошенной площадке и уже наводивших свой скорострельный пулемет в цель.

В них стрелял не только Мальцев, но и Журавлев из своего «ППШ», давая возможность добежать до безопасного места Степану Пичугину.

Трое немецких саперов, опытные и расторопные солдаты вермахта, успели залечь за рельсами и вступили в бой. Три карабина били неторопливо и прицельно. Их размеренные выстрелы отличались от беспорядочной стрельбы, которую вела оглушенная сильным взрывом команда броневагона.

Взрыв тряхнул его крепко. Крупнокалиберный «машингевер», кажется, вышибло из станка. Расчет «МГ-42» пытался вести огонь, но очереди шли неточно. Один из солдат, выброшенный взрывом, лежал неподвижно.