Между тем впереди светлело. Еще недолго, и она вслед за Иерофанушкой выплыла из пещеры в яркий пронзающий воду поток солнечного света. Стала видна круто уходящая в глубину береговая скала.

Пока Маша не видела ничего, что напоминало бы о чужих дальних морях. Иссиня-черные, как виноград «Изабелла», некрупные мидии, гроздьями облепившие скалу, сорная рыбка зеленуха, бычки… Стоп, а что они здесь делают?! Маша попробовала воду. Соленая. Выходит, она уже оказалась в море, даже не увидев пираний?

Иерофанушка сложился в поясе и спикировал на глубину. Здорово у него получилось, Маша чуть не отстала. Хоть «чуть-чуть» не считается. По некоторым словам «друга и учителя» она поняла, что служил он в подводном спецназе на каком-то холодном море, и ожидала от него большей прыти.

У подножия скалы, чуть завалившись набок, лежала длинная лодка блеклого сине-серого цвета, в который было окрашено все снаряжение диверсантов. С первого взгляда Маша приняла ее за обычное каноэ, но в куцей корме зияла щель водомёта, а рули глубины говорили, что плавсредство подводное.

Транспортировщик. Видела когда-нибудь? – пробубнил в маску Иерофанушка.

Маша покачала головой.

И не увидишь! Секретный аппарат, скорость – до тридцати узлов!

Узел – морская миля в час. Маша пересчитала на километры – ого, почти пятьдесят шесть, можно за моторками гоняться.

«Друг и учитель», не снимая ластов, уселся на водительское место и большим пальцем показал себе за спину:

Сидеть в транспортировщике приходилось друг за другом, как на мотоцикле. Маша втиснулась на узкое сиденье.

– Ставлю учебно-тренировочную задачу, – объявил Иерофанушка. – Видела, у входа в бухту курсирует белая посудина?

Маша угукнула в загубник. «Друг и учитель» явно говорил о полицейском катере!

Глава XXII УЧЕБНАЯ ЗАДАЧА

Рачок-отшельник обустраивал себе новую раковину. Из старой он уже вырос, а эта была заметно больше. Витая, на вид прочная – то, что надо. Старый ее обитатель моллюск давно погиб, раковину с тех пор занесло песком. Рачок с дотошностью аптекаря отгребал от входа по одной песчинке, потому что был маленький. Песчинки, наверное, казались ему кирпичами.

Переложив штук десять, он устроил себе перекур. Сидел себе, вернее, лежал на пузе, перебирая крошечными жвалами. Черный глазок на стебельке крутился, как локатор, контролируя обстановку. Этим рачок было похож на водителя-телохранителя Жору. Второй глазок неподвижно смотрел на людей. Да и то сказать, выглядели они очень подозрительно. В тени скалы притаился транспортировщик; высовываясь по пояс, в нем сидели две одноглазые образины – серые, неподвижные. Правильно рачок за ними приглядывал. Таким нельзя доверять: зазеваешься – вмиг слопают!

Отдохнув, он опять стал перекладывать песчинки. Одну за одной, с чувством, с толком, с расстановкой. Торопиться ему было некуда.

Маша здорово жалела, что рачок такой тормозной. Хотелось поглядеть, как он будет перебираться на новую квартиру, но из-за его неторопливости не успевала. Катер скоро появится над скалой. Тогда Маша и Иерофанушка выполнят учебно-тренировочную задачу и сюда уже не вернутся.

Конечно, больше, чем рачье новоселье, Машу интересовало географическое положение базы. Приметы она стала искать, как только транспортировщик вышел из бухты. Больше всего ее порадовала бы какая-нибудь однозначная дрянь, которую нигде не делают, кроме как у нас да, может быть, на Украине. Тогда все просто: глянула – ага, банка от килек в томате, здравствуй, Родина! А если они не кильки, а «вдлыи у томатЬ, значит, здоровенька була, незалежна Украина.

Мусор под водой был, он есть всегда. Но пока что на глаза попадались интернациональные отходы: то витая бутылочка со смытой этикеткой, то колпак от автомобиля неизвестной марки, а чаще такая гадость, что в школе рассказать постесняешься.