Ах вот как?.. Я – бальзаковская женщина? Обидно… А ведь я не простая бальзаковская женщина, то есть не простой человек, а психолог. У меня есть настоящее психологическое оружие – тапок. Я им машу в ярости, для устрашения, а также в минуты бессилия и др. Сейчас вообще могла бы прекрасно дать ему тапкой – за то, что он намекнул мне, что я… что я… за то, что он не читал классику, вот за что. Бальзаковская женщина – ха-ха! Я лично прекрасно помню этот роман. Так вот, роман называется «Тридцатилетняя женщина». А мне уже было тридцать.

Кстати, современная бальзаковская женщина немного старше. Думаю, ей лет 65–67.

Звонок, – ура, Андрей! Сейчас скажет, что он меня любит, сам скажет, – вот что значит тонкий профессиональный психологизм!

– Бездельничаешь? – спросил Андрей. – Выгони, пожалуйста, Льва и Савву из кровати.

– Ну почему же они в кровати, они не в кровати, они на кухне, завтракают, – фальшивым голосом сказала я, – а я не бездельничаю, а наоборот, работаю. Знаешь, писатель может работать и лежа, – и я как раз очень занята, обдумываю новую книжку. Там будет…

– Мне некогда, – прервал он, – у меня в кабинете на столе лежит синяя папка, найди там договор и прочитай мне его, только быстро… давай, давай, сделай хоть что-нибудь полезное!..

Вот так всегда. Андрей не прочитал ни одной моей книжки, считает, что я пишу романчики типа «Любовь и кровь», «Страсть и измена» и т. п. Это неправда, моя последняя книжка называлась «Любовь и измена».

…Папку я нашла, но не сразу. Сначала нашла другую папку – в ней были странные счета – на канцелярские принадлежности и детскую одежду. Что это – ручки шариковые 400 штук, парты 100 штук? Платья, брюки, рубашки, свитера – тоже в промышленных масштабах… Я, конечно, не рассматриваю чужие документы, но там было очень много счетов, за несколько лет. И еще там были какие-то письма. Я, конечно, не читаю чужих писем, но они как-то сами прочитались. Там, в этих письмах, были детские рисунки, и почти на каждом написано «спасибо».

Я продиктовала Андрею по телефону цифры из его договора и спросила:

– А почему ты скрываешь от меня, что содержишь детский дом?..

– Я?.. Я не скрываю, я просто не говорил… И ничего я не содержу. Я так… просто иногда покупаю, что им надо… – сказал Андрей, – а зачем рассказывать?

Нет, никогда я его не пойму, никогда. Я бы на его месте всем рассказала, не из желания похвастаться, что я такая благородная, а просто так, чтобы все знали. И может быть, меня ежегодно приглашали бы на Петербургский бал дам-благотворительниц… А он – зачем рассказывать?.. Наверное, не хочет быть дамой-благотворительницей…

* * *

Звонок.

– Сегодня ветер – ребенок в шапке? А Мура звонила – она в шапке? – тревожно, без пауз, спросила мама.

– Все в шапках, – сказала я, – и Лев Евгеньич и Савва Игнатьич не замерзли, лежат под одеялом, держат ноги в тепле…

– Звери меня не интересуют. Ну, а ты чем занимаешься? – совсем другим, расслабленным, голосом спросила мама. – Бездельничаешь? У тебя есть что-нибудь почитать? А?.. Почитать? Новенькое? А?..

– Ну почему же бездельничаю… Сижу за компьютером, сочиняю сюжет для следующей книжки. Хочешь, я дам тебе почитать мою новую книжку? Она еще не вышла, но у меня есть сигнальный экземпляр.