Я всегда говорил себе, что не  обладаю ни единой  искоркой религиозного чувства,  и все-таки  Бэзил однажды рассказал мне, будто слова "Страх  Божий есть  начало премудрости", следует  переводить, как  "Изумление перед силами природы есть источник мудрости".

     Он  утверждает,  что  каждый,  интересующийся  наукой, по необходимости религиозен,  и  что  те,  кто  ею  гнушаются и  брезгуют,  вот кто настоящие богохульники.

     Но  меня действительно всегда  отталкивала  идея  любой  церемонии  или ритуала. И вот  опять же,  идеи Бэзила фантастическим образом  отличаются от представлений других людей.  Он говорит: "А как насчет обрядов и  церемоний, используемых на электростанции".

     Я слегка подпрыгнул, когда он сделал это замечание. Столь разрушительно оно оказалось по отношению ко всем моим представлениям.

     - Большая  часть ритуала, - согласился он, - пустая обрядность, но если существует в человеке такая вещь, как так называемая сила духа,  она требует выработки,   накопления,   контроля   и   приложения   путем   использования соответствующих мер, и они-то как раз и формируют истинный ритуал.

     И  в  самом  деле,  таинственная  церемония,  проводимая  в   этой  его титанической башне, произвела на  меня определенное впечатление, какой бы по большей  части  малопонятной  она  ни  была  для  меня  с  одной  стороны, и отталкивающей для моих протестантских инстинктов с другой.

     Меня не могли не поразить слова уже самой первой молитвы.

     - Господь  видимый и  осязаемый,  для кого эта  земля только  скованный холодом клочок огня,  что  движется  вокруг  тебя  годами и днями,  источник света,  источник жизни,  источник  свободы,  да  подвигнет  нас  твое вечное излучение на длительный труд  и наслаждение; дабы могли мы постоянно вкушать от твоих щедрот, и чтобы можно было нам, каждому на своей собственной стезе, дарить свет  и  жизнь,  пищу и  радость тем, что  обращаются вокруг  нас, не умаляясь в массе и лучезарности вовеки веков.

     Эти  слова  были преисполнены  глубочайшего  религиозного  чувства, они отдавали   торжественностью   мистерий  и,  тем   не  менее,  самый  твердый материалист не смог бы возразить ни на одну из данных идей.

     После  обращения к  силам зарождения и размножения, все снова поднялись на ноги и приветствовали Смерть по-возвышенному  просто, ничего не  скрывая, ни  от  чего  не  увиливая,  но  глядя в  лицо  этого громадного  события  с безмятежным достоинством. Сам  этот жест - приветствовать смерть вставанием, впечатлял своим благородством.

     - Предел всему живущему,  ты, чье имя непостижимо;  будь благосклонна к нам, когда придет твой час.

     Служба завершилась исполнением гимна, который прокатился, подобно грому меж холмов, и был отражен эхом каменной толщи Телепила.

     Любопытной  деталью  жизни  Аббатства   было  то,  как  одно   действие перетекало  в последующее совсем неощутимо.  Там  не было  резких изменений.