Стюарт нацарапал на бумажке адрес Говарда и, выгоняя меня, открыл дверь.

— Э, самое главное! Возьми у нее удостоверение личности и разрешение на публикацию.

— Что-что? — спросил я, мыслями уже будучи на полпути к Баттерси.

— Удостоверение. Мы не можем публиковать фотографии, не имея при себе копий с каких-нибудь двух удостоверений — водительских прав, паспорта, свидетельства о рождении… Нужно подтверждение, что ей исполнилось восемнадцать, и разрешение, подписанное ею самой и одним из присутствующих — в данном случае тобой.

— А мне за это ничего не будет? — спросил я.

— Нет, конечно. Мы не можем просто взять и напечатать чью-то фотографию, потому что тогда нас разорят. Какой-нибудь разобиженный муж пришлет фотографию своей экс-жены, сделав это от ее имени, чтобы все узнали, будто она большая любительница анального секса. Мы не имеем права публиковать такие фотки, сколь бы удачными они ни были.

Потом он добавил:

— Если только женщина не мертва. Тогда мы можем делать все, что угодно.

— Нехорошо как-то получается… Не знаю, смогу ли я на такие фотографии…

— Э… Нет, я говорю о фотографиях, сделанных до того, как ее…

Стюарт затих, на его лице отразился ужас.

— Слушай, лучше тебе валить. Не надо заставлять их ждать.

Он страстно желал от меня избавиться. Я схватил плащ и ушел.

От Зои глаз было не оторвать. Она была хорошенькая, это правда, хоть и не настоящая красотка. Почему же я находил ее столь привлекательной? Наверное, дело было в ожидании. До съемок осталось совсем немного.

Она сидела перед зеркалом в просторном фланелевом халате, а помощница Говарда (сама по себе не уродка) накладывала последние штрихи на безупречно подведенные губы Зои. Она стрельнула глазами в мою сторону и на мое приветствие лишь улыбнулась: ей сейчас было не до того.

Присутствовавший там же Говард пожал мне руку и принял как давно утерянного и вновь обретенного брата. Он провел меня в сделанную в виде спальни студию, чтобы обсудить одежду и фотографии для обложки — на случай, если до них дойдет дело.

— Чулки, подвязки, высокие каблуки, кружевное бельишко и все такое, — сказал я.

— А ее-то саму будем фотографировать? — удивился Говард.

Мы от всего сердца рассмеялись, и он налил по рюмочке водки, с которой мы быстро справились.

— Что там за тип? — спросил я, пока тот вновь наполнял рюмки.

— Бойфренд ее. Дуэнья, понимаешь…

Говард покачал головой и выпил. Тут в дверях возникли Памела (помощница), Зоя и Скотт (бойфренд). Они смотрели на нас и ждали одобрения.

— Правда красавица? — спросила Памела, а Зоя так и зарделась.

— Пальчики оближешь! — согласился я.

Скотт так и впился в меня глазами.

— Ну, я пошла, — сказала Памела, и они с Говардом поцеловались.

— Хорошо, дорогая. Спасибо.

Говард похлопал ее по заднице.

— Вы уходите? — спросил Скотт.

— Да, а что? Подбросить вас куда-нибудь?

Сама мысль о том, чтобы оставить свою девушку со мной и Говардом, приводила Скотта в ужас, поэтому он отказался куда-либо уходить.

— Что ж! — хлопнул в ладоши Говард. — Приступим?

Зоя взяла кружевное белье и опять ушла в костюмерную, чем немного меня разочаровала и озадачила.