M. M. Хволос в открытом письме к Н. А. Некрасову резко протестовал против этих мест сатиры.

"Нам было особенно больно и обидно встретить в этом "Дневнике" такую грубую, ни к селу ни к городу, даже в прямой ущерб общей связи сатирической мысли пригнанную брань, что по некоторым литературным приемам, развязности и резкости стиля, а подчас – бесспорно своеобразному едкому юмору, в нем чувствуется как бы сатирическое перо г. Щедрина. Но кто бы ни скрывался под буквами M. M., нельзя не пожалеть о появлении такой брани в "Отеч. записках" Мы утверждаем – и, надеемся, всякий порядочный человек с нами согласится, – что брань на целую нацию в такой грубой форме, какою пестреет сказанный "Дневник", непристойна и унизительна в образованном обществе, а еще более в уважающей себя: литературе" ("Вестник русских евреев", 1872, Э 24, 14 декабря).

На это письмо Салтыков ответил в подстрочном применении к I главе "В больнице для умалишенных" (см. стр. 606). Свое отношение к еврейскому вопросу Салтыков высказал позднее в статье "Июльское веяние." (ОЗ, 1882, Э8; см. т. 14).

Просвети мой ум глупопониманием! – Пародируется библейское выражение: "Господи, просвети тьму мою" (2 Цар., 22, 23).

…простое, не гарантированное правительством предприятие… – Почти одновременно с процессом Мясниковых в Лондоне проходило судебное разбирательство по делу о наследстве богача Тичборна. "Дело Тичборна ведет свое начало издалека, как и дело Мясниковых, – сообщалось в "С.-Петербургских ведомостях". – При его возникновении пущены были в ход всевозможные слухи в пользу неизвестного искателя богатого аристократического семейства; для ведения дела нужны были деньги, и, при отсутствии их у претендента, образовалась компания на акциях, проданы ей паи будущего богатого наследства, из которого не много бы, пожалуй, досталось в руки претендента после всех издержек, понесенных на собирание сведений, вызов свидетелей, наем адвокатов и печатание статей в различных журналах. В течение нескольких месяцев длился этот процесс; акции претендента то возвышались, то падали…" (1872, Э 66, 7 марта). Этот редкий в судебной практике случай, видимо, лег в основу комментируемого эпизода. Схожая ситуация сложилась и у наследников Беляева в деле Мясниковых. "В городе рассказывают (и, кажется, толки эти более чем правдоподобны), что гражданский иск ведется целой компанией на акциях, которая всадила в процесс до пятидесяти тысяч рублей", – указывало "Новое время" в передовой статье (1872, Э 120, 7 мая). "Вокруг наследственных прав безвестного сарапульского мещанина Ижболдина, предъявившего гражданский иск о признании завещания подложным, – писал впоследствии по поводу "Мясниковского дела" А. Ф. Кони, образовалась группа далеко не бескорыстных радетелей и участников будущего дележа…" (А. Ф. Кони. На жизненном пути, т. I, М. 1913, стр. 149).

…миллион в тумане… – Намек на название "романа-фельетона без начала и конца" А. С. Суворина (Незнакомца) – "Миллиард в тумане", печатавшегося в "С. – Петербургских ведомостях" в конце 1871-начале 1872 года. В нем изображалась концессионная горячка и был выведен (под фамилией Дубровин) известный железнодорожный туз Губонин, фигурирующий в первой главе "Дневника провинциала", где он носит фамилию Бубновин (в предисловии Суворина к роману, между прочим, упоминаются Салтыков и его последние произведения).