Нет, не евреи, мы виноваты сами, каждый из нас, я виноват.

Началось обвинение с немца, нашего внешнего врага, потом немец становится внутренним, переходит на царя, потом на большевика, на еврея — кончится война, когда перейдет на себя: я виноват.

А я знаю, что так будет непременно.

Самое ужасное, сепаратный мир — тоже демагогия, что это самоубийство тоже популярно, как всё, чем держалась Советская власть.

С Марта Общество сибиряков-областников будет издавать журнал для юношества.

Задачи журнала - осветить юношам Сибирь как страну вольности, вызвать в них стремление поднять свой дух согласно с могучей природой страны и быть на страже заключенных в каждой народности вольностей.

Журнал «Сибирский страж» будет выходить ежемесячно с Марта под редакцией М. М. Пришвина при участии всех писателей и художников, которым близки задачи журнала.

22 Февраля. Косная душа. Вчера солдат ребенка в колясочке, ничего себе — по физиономии.

— Ты, — говорит, — ребенок в колясочке, буржуй!

— Нет, — кричит, — я не буржуй!

— А кто же ты?

— Не буржуй! И заплакал.

В чайной. Один чертил, чертил карандашный план германского наступления и вдруг сказал:

— Они едут!

Правда: как же они могли 250 верст в сутки пройти: едут, конечно.

— Идут с музыкой! — закричал кто-то.

Конечно, никаких немцев и быть не могло: кто-то дурака свалял.

На улице австрийский офицер сказал:

— Недели так через две придут.

И, посмотрев на русских людей:

— Чему же вы радуетесь!

Утром сегодня прибежал С-в: офицер, дворянской фамилии, человек вполне благородный:

— Сейчас еду в комиссариат записываться инструктором: как же реагировать на немцев, я же не пораженец.

Вижу, издергался человек, больной.

— Бросьте! — говорю, — у вас дом отобрали, за квартиру в своем доме постоите, лишили погон, чинов, орденов, неужели вам мало?

Он смутился:

— А как же тут жить?

— Мышкой, — говорю, — мышкой, поверьте, одна бутафория: никто отечество защищать не будет, оно давно уже кончилось.

И что же, уговорил человека: пошел домой, сидит мышкой.

Часа через два встречаю его, а он мне:

— Я не утерпел: пошел записываться в комиссариат, думал, очередь большая. Прихожу: пусто, вещи складывают. «После, — говорят, — приходите, мы сейчас занялись: переезжаем в другое помещение, более удобное». Правду вы сказали: буду жить мышкой.

Ст-й, Аргунов, Чернов и слышать не хотят про мышку: хотят от немцев удирать, а как удерешь, только панику наводят.

В редакцию позвонили:

— Решили газеты закрыть, а сотрудников изъять. И все бросились из редакции: никого не осталось, и газета не выйдет.

Китаец продал 6 фунтов хлеба за 24 рубля, два фунта риса за 8 рублей и два фунта сахару за 24 рубля, и я с этим богатством еду на этот бал мой.

Когда подходит дело к концу, с интересом начинаешь читать больше газет — почему?

Какой-то мальчишка смотрит на меня и хохочет идиотски.

— Чего ты смеешься?

— Немцы едут!

— Что же тут смешного?

— А как же? смешно!

Правда: смешно, должно быть, со стороны.

Так все напряженно, и уже никаких митингов на улице нет и длинных разговоров: коротко выругается человек и мрачно думает.

Последние дни доживает русская революция, и в печати появилось новое выражение: гибель социалистического отечества.