На этот раз в его голосе отчетливо слышалось раздражение.

— Себастьян? — позвала я.

И вот он уже стоит у двери и смотрит на меня сквозь сетку от насекомых.

Я бы хотела сказать, что его вид не произвел на меня впечатления, что я была разочарована. Но это было бы неправдой. Я чувствовала, что меня тянет к нему так же, как в тот день, когда я впервые увидела его на уроке математики.

Себастьян выглядел удивленным.

— В чем дело?

— Я приехала попрощаться.

— А, — сказал он, открывая дверь и выходя на улицу. — Куда ты едешь?

— В Нью-Йорк. Меня приняли на курсы писательского мастерства, — сказала я быстро. — Я написала тебе записку. Хотела оставить ее под дворником на лобовом стекле, но…

Я достала свернутый в трубочку листок и передала ему. Он бегло просмотрел записку.

— Ну, — произнес Себастьян с глуповатой улыбкой. — Желаю удачи.

Он скомкал записку и вернул ее мне.

— Что будешь делать? В смысле летом, — быстро спросила я, опасаясь, что он вот-вот уйдет, и желая задержать его хоть на мгновение.

— Франция, — ответил он. — Поеду во Францию. Хочешь со мной? — внезапно ухмыльнувшись, спросил он.

У меня есть теория: если кто-то тебя однажды обидел, второй раз ему уже этого не сделать.

Поезд подрагивает на ходу. Мы проезжаем мимо выселенных зданий, сплошь покрытых граффити, щитов с рекламой зубной пасты и крема от геморроя. Изображенная на одном из щитов девушка одета, как русалка. Она указывает на слова «Позвони мне!», написанные крупными заглавными буквами. Потом пейзаж за окном исчезает — мы заехали в туннель.

— Нью-Йорк Сити, — возвещает кондуктор. — Станция Пенн.

Я закрываю журнал и залезаю в недра чемодана. Лампы освещения вагона мигают, затем отключаются. И, подобно новорожденному, я иду в новый мир сквозь тьму.

Эскалатор. Бесконечная лента, которая движется вечно. Я попадаю в огромное помещение, пол которого покрыт плиткой, как в ванной. В нем стоит резкий запах мочи и горячего пота. Станция Пенн. Везде люди.

Останавливаюсь, чтобы поправить шляпку. Она из гардероба бабушки, с длинным плюмажем и коротенькой вуалью. По какой-то причине я подумала, что ее нужно надеть. Мне хотелось прибыть в Нью-Йорк в шляпке.

Такая фантазия пришла мне в голову.

— Смотри, куда идешь!

— С дороги!

— Ты вообще видишь, куда идешь?

Я вижу даму средних лет в черном костюме, взгляд ее еще мрачнее, чем ткань одежды.

— Выход? Такси? — спрашиваю я.

— Туда, — отвечает она, указывая на другой эскалатор, конца которого не видно. Такое впечатление, что ступени ведут в никуда. Я вступаю на него, стараясь не уронить чемодан. За мной на лестнице оказывается человек в полосатых брюках и забавной кепке. Он размахивает руками. Глаза его скрыты за зелеными стеклами очков в золотой оправе.

— Эй, малышка, ты, кажется, потерялась.

— Нет, — отвечаю я.

— Точно? — спрашивает он. — А то у меня есть отличное местечко, где ты могла бы остановиться. Очень хорошее местечко. Горячий душ, свежие простыни. Давай помогу тебе с чемоданом, дорогая, он, похоже, очень тяжелый…

— У меня есть где остановиться. Спасибо.

Он пожимает плечами и уходит куда-то сквозь раздвижные двери.

— Эй, эй! — кричит кто-то нетерпеливо. — Тебе такси нужно или как? Я не буду стоять тут весь день…

— Да, конечно, — отвечаю я покорно и тащу чемодан через улицу к желтому такси.