Это разозлило ее. Как и его галстук, и воротник белоснежной рубашки, выглядывающей из-под безупречно отутюженного халата.

Не человек, а просто какой-то образчик идеального, отстраненного, объективного врача и наставника, всегда знающего, в чем проблема его учеников и пациентов.

Пребывая и так не в радужных чувствах, Саша вдруг сделала то, что совершенно не ожидала от себя.

— Вы специально это сделали?! — не ответив на вопрос, с претензией бросила она обвинение в лицо преподавателю. — Правду говорят, что вы — самый странный и ненормальный преподаватель на кафедре, что издеваетесь так, как только можете над студентами! Зачем?! — не дав и слова ответить Тимофею Борисовичу, она вскочила со скамейке и зло взмахнула рукой. — Зачем вы это сделали?! Чего хотели добиться?! Лишний раз показать, насколько вы важный?! Поставить на место студентов, чтоб те не забывали, что они аж на четыре года младше вас и тряслись от ужаса?! — Саша вдруг замерла с открытым ртом, вдруг поняв, что творит нечто, совершенно невероятное.

Стоит посреди двора и орет на преподавателя! Кричит на человека, так или иначе, старше ее.

— Черти что! — в сердцах пробормотала она, уронив руки по швам и резко отвернулась, не понимая, что же с ней творится такое-то?

Беременная она, что ли? Хоть оправдание было бы, особенно перед Антоном. Да, только, вряд ли…

— Извините, Александра Олеговна, но я вас не понял, — похоже, что Тимофея Борисовича как раз, совершенно не задел ее возмущенный монолог.

Все с тем же спокойным и отстраненным выражением он смотрел на нее, ничем не показывая осуждения или гнева.

— Насколько я помню, у вас меньше всего причин злиться на меня, — добавил он. — Вы получили свою пятерку, честно заслуженную, кстати, сумев даже без данных УЗИ, дополнительных анализов и рентгена поставить куда более верный диагноз, нежели ваш оппонент. Вам бы гордиться тем, что учеба не прошла даром, а вы — явно недовольны, — Тимофей Борисович немного наклонил голову к плечу, рассматривая ее.

Саша вдруг ощутила себя ничтожно и пустой, словно воздушный шарик, в который ткнули иглой и тот моментально лопнул.

И правда, чего она орет на него? Ведь сама виновата, а пытается свалить все на преподавателя.

Его ровный и холодный голос отрезвил ее.

Наверняка Тимофей Борисович был великолепным хирургом, и не удивительно, что в таком возрасте он уже готовил материал для докторской диссертации и ассистировал самому ректору на операциях. Такой выдержке и спокойствию, собранности можно только позавидовать.

— Извините, — еле слышно побормотала Саша, так и не повернувшись. — У нас с Антоном свадьба через три недели, вы знали? — она не подняла глаз, уперлась себе под ноги взглядом. — Как мне теперь просить прощения? — этот вопрос адресовался уже не Тимофею Борисовичу.

Саша просто вернулась к корню своих проблем, вспомнив обиду и ущемленную гордость, которую отчетливо видела в глазах любимого, аргумент за аргументом разбивая его диагноз и доказательства правоты.

— Я не знал, — Тимофей Борисович хмыкнул. — Наверное, будет уместно вас поздравить, — она не поняла, спрашивал он или уже, собственно, поздравлял, вот только в голосе преподавателя послышалась ей ирония. — Только, за что же вам извиняться, Александра Олеговна?

— Я его унизила, — кусая губу, Саша прикидывала в уме, спасет ли ситуацию лазанья?

Антон обожал это блюдо, которое Саша научилась готовить специально для него. Ее жених считал, что им следует питаться не обычными кашами, а чем-то более… утонченным, и именно таким, на его взгляд было блюдо с звучным итальянским названием.