— Тебе не нравится?

— Да нет же…

Джози отвернулась. Не могла же она сказать ему, что связывает в своем представлении столь узкую специализацию с повышенной амбициозностью, что, с ее точки зрения, он оказался даже более честолюбивым, чем она предполагала. И что осуществление его мечты не только потребует много денег, но и поглотит все его личное время, все силы. Воцарилось напряженное молчание.

— По-моему, ты не говоришь мне правды. Тебе это почему-то не нравится, — наконец произнес Феликс.

Она медленно повернулась к нему.

— Феликс, ты ведь очень честолюбив, не так ли?

— Честолюбив? — он внимательно посмотрел на нее, а затем отвернулся. — Наверное, впрочем, я никогда об этом не думал. Сколько себя помню, я всегда хотел стать врачом. А потом… несколько лет назад в Мельбурне умер мой дедушка. Вообще-то я часто с ним встречался, но несколько последних лет он провел в инвалидном доме, после того как его разбил паралич. — Феликс горько рассмеялся. — О, дом был великолепным, и о нем там отлично заботились, но это был не родной дом, в котором он прожил всю свою жизнь. И это при том, что он не был искалечен так, как Джозеф! Но ухаживать за ним, в общем-то, было некому. Его дочь, моя родная тетка, в который раз вышла замуж и живет в Европе. А моя двоюродная сестра — полная противоположность тебе. Она так носилась со своей карьерой, что не могла все бросить и ухаживать за стариком. В Сидней, к моей семье, дедушка отказался переехать — слишком далеко от старых друзей и родных мест, так он нам сказал. Поэтому он продал дом и с горсткой вещей перебрался в инвалидный дом. Понимаешь, после инсульта очень непросто вернуться к нормальной жизни. Если б только ему дали время, уверен, он смог бы научиться жить самостоятельно. Ему нужна была только соответствующая реабилитационная программа.

Феликс повернулся к Джози. Его глаза горели как у одержимого. Сердце у Джози совсем упало.

— Большинство инвалидных домов не могут позволить себе таких вещей, как специальные реабилитационные программы для больных разными болезнями, например, для перенесших инсульт или для тех, кто страдает артритом, да мало ли чем еще? Что я больше всего хочу, так это устроить такой дом, где пациенты смогут пройти любую необходимую им реабилитационную программу и где они смогут пожить после ее прохождения в отдельных комнатах. В этих комнатах они смогут получить необходимую им помощь нажатием кнопки, так что это будет своего рода переходный этап между жизнью в больнице и домашней жизнью, к которой они смогут вернуться тогда, когда докажут, что могут быть более или менее самостоятельными.

Он замолчал. Слова Феликса вызвали противоречивые чувства в душе Джози: с одной стороны, восхищения, а с другой — безысходности.

— Для осуществления твоей… мечты потребуется уйма денег, Феликс, — наконец произнесла она.

Он глубоко вздохнул.

— Поэтому-то ей, вероятно, суждено оставаться мечтой вечно. — Он встал и подбросил носком ботинка камешек. — Но эта идея, наверное, будет вечно преследовать меня. Мой разум говорит мне, что все это совершенно неосуществимо, а вот сердце… Отец крепко-накрепко вбил мне в голову, что для осуществления своих замыслов, пусть самых необычных, необходимо особенно много работать и верить, верить… — Джози почувствовала, что Феликс смотрит на нее как-то по-особенному, и невольно напряглась. — Но у меня есть и другое желание, Джози. — Голос его стал хриплым и приглушенным. — И боюсь, что оно день ото дня становится все сильнее и сильнее. Джози, дорогая, ты часть моей мечты…

В его голосе она почувствовала одновременно страстность и нежность. Неожиданно он привлек ее к себе и стал целовать в губы, в щеки, в шею.