Знай Марио, в каком положении мы окажемся, он никогда бы нас не бросил! Даже весна во всем ее великолепии – наверняка она представлялась ему чудесным временем года, где бы он сейчас ни находился, – принесла нам одни неприятности и мучения. Казалось, днем и ночью парк всеми своими ветвями и листьями наступает на наш дом, чтобы поглотить его. Отто просто бесился от цветочной пыльцы, которая была в квартире повсюду. У Иларии отекли веки, у Джанни вокруг ноздрей и за ушами появилась сыпь. Да и сама я, вялая и отупевшая от усталости, частенько засыпала в десять утра и с трудом поднималась, чтобы успеть забрать детей из школы. Я даже стала приучать их возвращаться домой одних – боялась, что могу проспать.

С другой стороны, этот утренний сон, который раньше казался признаком нездоровья, доставлял мне удовольствие, я ждала его с нетерпением. Иногда меня будил звонок в дверь. Это были дети, которые простояли на лестничной площадке бог знает сколько времени. Однажды, когда я долго не открывала, Джанни сказал:

– Я подумал, что ты умерла.

Глава 8

В один из таких дней я вдруг проснулась, как от укола иглы. Сначала я подумала, что пора бежать за детьми, и посмотрела на часы – было еще рано. Но тут до меня дошло, что звонит мобильный телефон. Я раздраженно ответила – теперь я со всеми разговаривала исключительно сварливым голосом. Это оказался Марио, и потому я сразу же сменила интонацию. Он сказал, что звонит на сотовый, потому что дозвониться на городской невозможно: он много раз пытался, но в трубке слышались только свист да далекие чужие разговоры. Меня растрогали сам звук его голоса, мягкий тон и то, что он вообще есть на белом свете. Прежде всего я сказала:

– Я не нарочно подложила осколок тебе в еду. Это вышло случайно – я просто разбила бутылку.

– Да брось, – ответил он, – это я вспылил не к месту.

Марио объяснил, что ему пришлось срочно уехать по работе (он был в Дании – поездка вышла интересной, но утомительной), и спросил, можно ли зайти вечером, чтобы повидать детей и забрать кое‐какие книги и, в первую очередь, рабочие записи.

– Конечно, – ответила я, – это же и твой дом.

Как только я положила трубку, идея поразить его шаткостью нашего положения и беспорядком в квартире перестала казаться мне такой уж привлекательной. Я на совесть убрала все комнаты, приняла душ, высушила волосы, а затем, не удовлетворенная результатом, снова вымыла голову. Тщательно накрасившись, я надела легкое летнее платье, которое мне подарил Марио и которое ему нравилось. Я привела в порядок руки и ноги… особенно ноги, потому что я стеснялась их, они казались мне какими‐то шершавыми. Я продумала каждую мелочь. Я даже заглянула в блокнот – и с досадой обнаружила, что у меня вот-вот начнутся месячные. Хорошо бы им задержаться!

Когда дети вернулись из школы, они раскрыли рты от удивления. Илария сказала:

– Какое все чистое, и ты тоже. Ты такая красивая!

Однако их радость быстро улетучилась. Они настолько привыкли к беспорядку, что возвращение к былому укладу обоих насторожило. Мне с трудом удалось уговорить их пойти в душ и вымыться, как перед праздником. Я сказала им:

– Вечером придет ваш отец – давайте сделаем так, чтобы он больше не уходил.

Илария объявила, словно бы угрожая:

– Я все ему расскажу про шишку.

– Да рассказывай, что хочешь.

Джанни спросил взволнованно:

– А можно я скажу ему, что после его ухода я все время делаю ошибки в домашке и мне ставят плохие отметки?

– Конечно, – поддержала его я, – вы можете рассказать ему абсолютно все.