В вертолет втаскивали груз, распределяли его покомпактней, усаживали пассажиров.

К Кащееву подошел Мэчинкы и показал в сторону долины.

— Мэй, маглялин…

По пологому склону сопки к поселку неслась собачья упряжка.

— Что он говорит? — спросил командир экипажа.

— Упряжка к нам, — ответил Кащеев, — надо подождать.

Вверх взвилась ракета, стрелял каюр упряжки.

— Да, — повторил Кащеев, — просят подождать.

— Подождем, — согласился командир. — Пусть ребята пока в магазин сходят.

Второй пилот и бортмеханик пошли в магазин.

(Если сейчас северные поселки снабжаются отлично, то во времена описываемых событий они снабжались еще лучше. Так называемые «дефициты» свободно лежали на полках, и летчики за короткое время стоянки всегда старались навестить магазин, чтобы привезти домой то, чего нет у них на базе. В самом селе ажиотажа вокруг этих товаров не было, так как каждый знал, что в случае надобности он всегда нужное возьмет.

Холодильники, английские лезвия, икра, балык, чешская обувь, японские транзисторы, болгарские зипуны — по-теперешнему дубленки, консервированная кукуруза, ковры и прочие не пользующиеся среди местного населения особым опросом товары всегда можно найти в магазине дяди Эли.)

— Я своим звонил, там подобрали больного человека, — прибежал из ТЗП запыхавшийся Ш.Ш. — Едут?

— Идет упряжка, идет, — успокоили его.

Вернулись пилоты со свертками.

Подкатила упряжка. Каюрил Сидоров. Он лихо затормозил, остановил собак, доложил лейтенанту о выполнении приказания.

— Молодец, — похвалил его Ш.Ш.

С нарты повели под руки в вертолет закутанного в длиннополую овчинную шубу человека.

— Это Шкулин! Что с ним? — спросил Кащеев.

— Не знаем, — ответил Ш.Ш. — Худой, желтый, еле ходит, ничего не ест… Молчит, думает… может, он того… — и Ш.Ш. покрутил пальцем у виска. — Всякое бывает, север…

— Бывает, — согласился Кащеев.

Второй пилот помог больному и обратился к пассажирам:

— Непредвиденное обстоятельство, товарищи. На борту — больной. У нас сверхзагруэка. Один человек должен выйти, полетит следующим рейсом. Женщины с детьми остаются, а кому выходить — решайте сами… — И он пошел к проходу в кабину.

Через некоторое время в машину вошел командир экипажа:

— Ну, как решили?

Пассажиры молчали.

— Давайте быстрее, мы ждать тоже не можем!

— Чего решать, кто последний был в списке, тот пусть и выходит, — раздался чей-то голос.

«Гм… резонно», — подумал пилот.

— Кто последним был?

— Я, — сказал Алекс Мурман.

— Вот видишь… — виновато сказал командир.

— Мне в отпуск надо, — промямлил Алекс.

— Я не виноват, — развел руками командир, — ничего не поделаешь. Зато на следующий борт ты первый, — успокоил пилот Алекса фальшиво-бодряческим голосом.

Алекс понял, что следующего борта сегодня не будет. Вздохнул:

— Не судьба, значит.

Он полез в хвост вертолета за рюкзаком, и ему показалось, что где-то уже видел этого больного.

Человек полулежал на спальном мешке, шубу он распахнул, глаза его были закрыты.

«Где же я его встречал?» — вспоминал Алекс, осторожно вытаскивая рюкзак у него из-под изголовья.