— Но она пыталась.

— Больше не попытается! — сказал старик, не в состоянии сдержать улыбку. — Ну и злились мы на нее той ночью за шум, — добавил он.

— Да, — согласилась его жена, — мы хотели даже жалобу написать. Конечно, утром мы поняли, что жаловаться больше не на кого и что ее убивали, пока мы стучали в потолок, чтобы сделала музыку потише.

— У нее играла музыка? — спросил Ньюсон.

— Да, раньше мы ничего подобного не слышали.

— Вы слышали, что это была за музыка?

— Какая-то поп-музыка. Настоящей музыки совсем не было.

— А какая именно?

— Я же говорю: поп-музыка. Господи, инспектор, она ведь бывает только одного вида, разве нет? Дурацкая.

— Значит, вы не помните, что тогда играло?

— Если вы имеете в виду, кто именно пел, то я не имею на этот счет ни малейшего представления.

Ньюсон и Наташа вышли от Гельдштейнов и остановились на лестничной площадке, чтобы обсудить услышанное.

— Значит, играла музыка, — сказал он. — Как и в случае с Бишопом и Нейлом Брэдшоу. Может, и в других случаях тоже, но этого мы не знаем.

— Ну, он ведь включал музыку, чтобы заглушить крики, так?

— Да, вот только у Фарры Портер во рту был кляп.

— Знаешь, в случае с Бишопом эта музыка никак не давала мне покоя.

— Почему это?

— У нас есть куча подтверждений музыкального вкуса Бишопов. Вся улица знала, что именно они слушали.

— Middle of the Road и другая легкая музычка.

— Вот именно. Начало семидесятых, насколько я помню.

— Это так кажется: этот стиль возвращается.

— И все же в ночь убийства в доме играл рок-н-ролл конца пятидесятых.

— И на что это указывает?

— Вот этого я и не знаю.

Они поднялись мимо квартиры Фарры Портер к ее соседям сверху. Здесь жил молодой биржевой брокер с женой и новорожденными близнецами. Несомненно, именно такие люди являлись потенциальными избирателями Фарры Портер, но в данном случае об этом и речи не было.

— Она начала беситься, как только близнецы впервые закричали, — сказала миссис Ллойд, пока няня разливала чай. — Должна признать, что малыши очень горластые — два мальчика, что тут сказать. Сейчас они, слава богу, спят, но что я могу поделать? Младенцы очень шумные.

— Я не могла этого просто так оставить, когда она прибежала жаловаться в первый раз, — добавила няня. Это была самоуверенная молодая австралийка, которая запросто вмешивалась в хозяйские разговоры. — Я сидела одна с Гарри и Уильямом, раздался звонок, она влетела как фурия, просто рвала и метала и заявила, что многоквартирный дом — не место для младенцев, и что она привыкла к окружению взрослых людей, и что нам нужно съехать в отдельный дом.

— Нет, представляете? Какая наглость! — добавила миссис Ллойд.

— Я ей сказала: «Послушай, милочка, я просто няня, и у меня и так забот полно с двумя орущими младенцами, и на черта мне нужна фурия, которая названивает в дверь и орет».

— Знаешь, Джоди, возможно это было немного грубовато.

— А мистер Ллойд? — спросил Ньюсон. — Полагаю, его отношения с мисс Портер были такими же плохими?

Ньюсон сказал наугад, но по реакции женщин ему стало понятно, что он попал в точку. После его вопроса повисла смущенная пауза, обе женщины быстро отвели глаза. Ньюсон и Наташа поняли, что Фарра Портер явно была настроена против детей Ллойдов, но вот против общества их отца она явно не возражала.