— Набрать у двери код, переговорить с хозяином квартиры. Тот звонит консьержу, консьерж впускает в подъезд.

Следователь обернулся к одному из своих подчиненных.

— В квартиру Аристовой больше никто не просился, — ответил тот, не дожидаясь вопроса.

— А в другие?

— Они приехали поздно, в первом часу. После них гостей не было.

— Когда закончилась смена? Консьерж обратил внимание — вышел мужчина от Аристовой или нет?

— Он дежурил с восьми до восьми. Тоже обратил внимание на человека в брезентовой куртке. Тот вышел утром, в половине седьмого.

— Отпечатки есть? — спросил старший группы у сухопарого человека в форме.

— Повсюду. Его и ее.

«Странно, — подумал следователь. — Слишком уж крепкие у него нервы. Переночевал, замочил и отправился восвояси. Как будто органов правопорядка не существует на свете.»

Чего еще желать в этом мире? Денег? На жизнь хватает. А всех денег не заработаешь, даже если суетиться с утра до вечера.

Кое-кто из знакомых продолжал настаивать, что с его мастерством надо записываться на студии, пробиваться на телевидение.

— Пойми, Витя, — пока не засветился на экране, ты мертв…

— Научись продавать себя…

— Надо тусоваться — это старая как мир истина.

Чтобы держать руку на пульсе событий, знать что почем, в нужный момент первым оказаться в нужном месте…

— Нельзя сидеть и ждать у моря погоды. Запиши кассету своих импровизаций и разошли всем, кому можно и нельзя. Ты представить себе не можешь, какие деньги сейчас заколачивает попса…

— На первый раз предложат копейки. Надо соглашаться, надо, чтобы тебя услышал кто-нибудь, кроме ресторанной братвы…

— Между прочим, среди них попадаются люди с природным чутьем к хорошей музыке, — пытался возразить Виктор.

— Лично я оскорбился бы, если б кто-то вздумал благосклонно похлопать меня, оторвавшись от жрачки.

Чтобы закрыть надоевшую тему, Виктор кивал и обещал подумать.

«Катитесь вы подальше со своими бесплатными советами», — думал он про себя, но никак не мог набраться решимости сказать то же самое вслух.

Все эти разговоры действовали на Ирину — временами она тоже начинала сомневаться.

— В самом деле, ну что ты приклеился к этому кабаку? Я понимаю — твердый кусок хлеба. Но потом ты станешь меня упрекать.

Виктор улыбался и гладил ее по щеке. Умеют люди создавать себе проблемы на пустом месте. Кабак — ну что в этом плохого? Самое подходящее место для творчества. Тут он свободен, тут он хозяин себе. А если впрячься в телегу попсы? Украшать красивыми виньетками дебильные песенки на трех, максимум четырех аккордах? Послушно исполнять указания малограмотной певички?

Говорят, что здесь, в кабаке, сшивается мафия. Какая, по большому счету, разница, кто сегодня сидит за столиками: проститутки или закоренелые девственницы, гомики или наркоманы, «черные» или истинные арийцы, рэкетиры или менты? Они — публика. Даже если они не хотят его слышать, он заставит их отвлечься, обернуться.

Он как всегда опоздал. Ребята уже играли тему из Стиви Уондера. Для кого-то это кажется старьем. Но сюда в кабак не ходят ни рейверы, ни рэперы, ни поклонники техно.

Виктор повесил на крючок мокрый плащ, пригладил ладонью всклокоченные ветром волосы. В маленькой комнатке, отведенной для музыкантов, дым коромыслом.

Сквозь сизый туман глядели со стен старые и новые кумиры: Джордж Бенсон, Карлос Сантана, Уинтон Марсалис, Чик Кориа. Гиганты, заснеженные вершины. Достаточно увидеть их вдохновенные лица, иногда искаженные гримасой, иногда с капельками пота на темной коже и получаешь заряд энергии на весь длинный вечер.