– …хотя это и сократит вам жизнь лет эдак на пять.

Он усаживается напротив и внимательно меня разглядывает, что грозит изрядно попортить мне удовольствие от насыщения холестерином.

Костюм для пробежки сменился на Эване повседневной черной рубашкой, однако характерная для него не сходящая с лица недовольная сосредоточенность осталась как была. На вид Эвану Дейвиду можно дать года сорок четыре – сорок пять. Вокруг глаз у него легкая сеточка морщинок – причем явно не от избытка улыбчивости. В темных волосах – изящный проблеск седины.

Тут он поднимает бровь – и я вдруг понимаю, что все это время разглядывала его не менее внимательно, чем он меня, причем Эван это отлично видел.

Наконец Дьярмуид подносит ему завтрак, который в сравнении с моим выглядит до тошноты здоровым.

– Итак, Ферн, – говорит Эван, заглотив свою пользительную жижу, – вы, значит, большой ценитель оперы.

– Э-э… Ну да, я… – Наши глаза встречаются, и я не могу удержаться от смеха. – Я что, и правда такое сказала?

– Именно.

– Значит, я лгунья. Я ни разу в жизни не была в опере. Я даже затрудняюсь назвать хотя бы одну из них. Единственный раз, когда я вас видела, – это в «Королевском большом концерте», или, может, еще в интервью с Майклом Паркинсоном в Top Gear.

– Что ж, тогда вам очень многое придется познать, – сухо собщает мне Эван Дейвид. Покончив с завтраком, он промакивает губы льняной салфеткой. – Начать можно уже и сегодня. У меня как раз нынче зиц-проба.

Я пытаюсь сделать умное лицо.

– Это прогон с оркестром в полном сборе, – объясняет Эван. Похоже, мое умное лицо для него не прокатило. – Поедете со мной. – Он взглядывает на часы. – И прихватите ноутбук, в перерывах кое над чем поработаем.

– Ладно, – подскакиваю я с места. – Очень хорошо.

– У вас жир от бекона на подбородке, – легким жестом указывает мистер Дейвид.

– Ой, – начинаю я неистово тереть подбородок. – Извините.

Рассмеявшись, Эван выходит из комнаты.

– Что за чертовщина! – удивленно смотрит ему вслед Дьярмуид.

– А в чем дело?

– Кто-то явно подпихнул ему таблетки счастья, – говорит шеф-повар, убирая со стола тарелки. – Ни разу еще не видел, чтобы он за завтраком смеялся.

– Привет, дорогая! – неуверенно подал он голос.

Тут же в деревянный косяк врезалась кастрюля и упала к его ногам. Дерек вовремя отшатнулся.

– Это всего лишь я, – чуть громче сообщил он.

Одна из лучших чашек Эми вмиг проделала ту же траекторию, что и кастрюля. Поскольку Дерек успел нырнуть за дверь, в прихожей раздался звонкий удар и звук разлетающихся по ковру осколков фарфора. Кендал изумленно застыл на месте: жена уже несколько лет не швырялась в него посудой.

Дерек поднял руку, словно защищаясь. Сказать по правде, его нисколько сюда сегодня и не тянуло: Эми определенно нужно несколько дней, чтобы хорошенько остыть. Но если он сказал бы Ферн, что не был дома и не пытался все вернуть назад, ему бы точно не поздоровилось. И даже трудно сказать, кого мистер Кендал боялся больше – жены или дочери. Дерек обреченно помотал головой. Всю жизнь его окружают вздорные упрямые бабы! Немудрено, что ему то и дело требуется принять на грудь что-нибудь покрепче.

Собравшись с духом, он сделал еще одну попытку проникнуть к себе домой:

– Я всего лишь хочу поговорить.

– Только на болтовню тебя всегда и хватает! – криком ответила жена.